Итак, наша броне-мото кавалькада бодро двинулась по шоссе с первейшей задачей: а где же свернуть.
Было три пути… Первый – по шоссе напрямую, но нас там, как уже намекалось выше, наверняка ждали. Второй путь, несколько длиннее, вел через плохонькие, но все-таки джунгли, и там резко падала скорость и, опять же, повышалась опасность иррегулярных засад. Третий путь, самый длинный, вел, так сказать, по опушке, и тут были сомнения по поводу горючки и моторесурса, так как техника обслуживалась явно в режиме Depois de amanhа, что означало "послезавтра". У наших "меньших камарадос" была национальная традиция. Ежели он, говоря о сроках того, что он когда-нибудь сделает – Amanhа (завтра), то это означает то же самое, что у нас – зайдите через месяц, ну, а если вам скажут Depois de amanhа (после завтра), то это однозначно означает после дождичка в четверг. Но у Империи везде были друзья-интернационалисты. И один из этих друзей сообщил о том, что в километрах тридцати от трассы есть старый рудник, и заправляет там всем Жозеф Лежамбон по прозвищу Окорок, и что у него можно разжиться любой автотехникой и запчастями, но только за деньги или на обмен. Отъем или обман не приветствуются, ибо рудник охраняют ветераны из состава португальских фузилейрос и им подобные. Сам же Жозеф был Шеф-капралом бригады саперов Французского Иностранного Легиона в отставке, так что, ребята там были серьезные. На переговоры пошли капитан Тараканов и старшина Тарасюк. Помимо фамилии капитан имел следующие приметы: он был маленький, шустрый, коренастый и усатый, так что, какую кличку он носил пожизненно, догадаетесь сами. Плюс к этому, он обожал носить береты, и, вдобавок, их коллекционировал. Звездой его коллекции был коричневый берет Родезийского Скаута, взятый им в честном бою. В берете и камуфляже Таракан чрезвычайно походил на ОАСовца с карикатуры КУКРЫНИКСов. Так вот, капитана Таракана послали на переговоры, потому что он был полиглотом и гениально стрелял по-македонски. Старшина Тарасюк 'розумів і розмовляв тільки рідною мовою' и еще немного по-москальски, но торговаться как он не умел никто во всем Управлении. "Удивительно изворотливая личность, хорошо, что хоть комсомолец", – так говорил о нем наш замполит. Так что, старшина тоже был при деле. База Окорока поражала воображение: этакий форт из бетона, ощетинившийся торчащими из бойниц и машикулей, всевозможными стволами, от Эрликонов до ДШК и раритетных MG-131. Перед открытыми воротами стоял хорошо поездивший М-113, как ни странно с ДШК на верхней турели и эмблемой легиона на броне. Сам Окорок оказался бодрым бородатым крепышом зуавом, с блестящим загорелым черепом и со всеми целыми конечностями вопреки прозвищу. Через два часа торговли, вскакивания с места и попыток уйти, не заключив сделку, консенсус наступил. Три грузовика вместе с грузом перешли в собственность старого Легионера, мы получили три трейлера, старых, но на ходу, и автоцистерну с соляркой. Тягачи были еще те, а об их возрасте говорило то, что на одном из них мы с изумлением увидели полустертую эмблему Африканского корпуса Роммеля. Одно слово – Африка…
