– Почему бы и нет? Она хорошая девчонка, – ответила я. – А вот ты опять кое о чем забываешь. Раз, два, три… Уже три, Нелли! Держи себя в руках.
Нелли слегка покраснела и тяжело вздохнула. Мне нравилось наблюдать, как она хочет наговорить мне гадостей и как отважно борется сама с собой.
– Если ты будешь общаться с такими, то ничему не научишься, – сказала Нелли, немного успокоившись. – Ты ведь знаешь свою цель. Вот и общаться нужно с теми людьми, к которым ты стремишься. Поняла, малыш?
Мне стало смешно.
– Чем тебе не нравится Катя? – спросила я. – Объясни. Мне непонятно.
– Просто не нравится, и все, – ответила Нелли. Теперь мне казалось, что она ревнует меня к Кате.
– Но ты же с ней общаешься! – прошептала я. – Зачем, если ты терпеть ее не можешь?
– Она делает мне маникюр! Ты забыла? Бесплатно и хорошо. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
– Нелли… – вздохнула я. – Как тебе не стыдно…
– Стыдно, когда видно, – ответила она. – А меня, кроме тебя, никто сейчас не видит.
Нелли зашла в класс, хлопнув дверью прямо перед моим носом.
– Четыре, – сказала я, зажмурившись.
Я запуталась. Не могу понять, где она настоящая, а где притворяется? Иногда я обожаю Нелли, но чаще почему-то ненавижу. А еще мне на миг стало страшно… Нелли перестала бояться меня – она опять мне хамит и даже не думает извиняться. Вдруг она узнала, как-то поняла, что я не представляю для нее опасности?
Мы не разговаривали весь день, хоть и сидели рядом на всех уроках. Все шесть уроков мне было не по себе. Не из-за Нелли. Легче мне стало только в четыре часа дня, когда я вышла на улицу.
У крыльца стояла Катя и говорила по телефону, она радостно улыбалась в трубку и звонко смеялась. К ней подошел друг Большого Брюнета и смущенно пихнул в ей руку пакет с пирожком.
Я хотела подойти к ней, поболтать, сделала два шага вниз по лестнице и потеряла контроль над своим телом. Тонкую ногу в кроссовке с полосками, преградившую мне путь, я заметила в тот момент, когда уже начала падать, зацепившись за нее. Пять ступенек вниз… Я заметила парня – невысокого, рыжего и круглого. Он был похож на большую свинью на двух тоненьких ножках. Он хохотал и смотрел, как я падаю.
Я лежала на животе под крыльцом гимназии и боялась открыть глаза. Во рту – соленый привкус. Кажется, я прокусила губу и сломала зуб, ударилась подбородком, коленкой и подвернула ногу. Я просто лежала, одна, и кто мне никто не подходил.
Где-то наверху еще ржал тот урод, поставивший мне подножку. По двору бегали дети из младших классов, звонили мобильники, ребята отвечали на звонки, на шоссе шумели автобусы, сигналили машины, а я все еще лежала и боялась подняться на ноги.
