Первые мгновения растерянности прошли, и Торкланд решил осмотреться, но пещеру засыпало основательно, ни один луч света не пробивался сюда.
— Вот нас и похоронили, — раздался голос в темноте.
— Кто еще здесь есть? — спросил Олаф.
— Я, Кабни, мой король.
— Я, Сигурд.
— Я, Свейн.
— Я, Пэук Локкинсон.
Все его спутники оказались заваленными с ним в подземелье, не было только Хэймлета.
— Эй, Хэймль, где ты? Неужели ты, хитрец, остался снаружи? — спросил Торкланд темноту.
— Нет, Олаф, он погиб первым, еще во время разведки, — ответил из мрака голос Сигурда.
Олаф задумался, его лучший друг пал в бою, а он в суматохе этого даже не заметил. Торкланд с досады врезал кулаком по стене, отколовшийся камень покатился вниз.
— Прости, друг, теперь наш счет навсегда останется в твою пользу, — печально проговорил он.
Викинги немного помолчали, стоя во мраке, но надо было что-то предпринимать. Первым нарушил молчание сам король:
— Ладно, пошли, чего расселись, может быть, здесь есть другой выход. Кто хорошо видит в темноте?
— Я, пожалуй, смогу быть проводником, — раздался тонкий голосок.
— Чипи, и ты здесь? — удивился Олаф. — Почему сразу не отозвался?
— А я, как только нас завалило, отправился в глубь пещеры посмотреть, нет ли тут еще ужвутов, и только что вернулся.
— Ну и что ты видел? Не предстоит ли нам опять сразиться с еще одним уродом?
— Не знаю, главная галерея уходит очень далеко, я не пошел до конца, это могло занять много времени, да и боковых коридоров здесь не счесть. Во всяком случае, поблизости ужвутов нет.
— Ну и на том спасибо, — ответил Олаф, — веди нас к выходу, если он здесь есть, раз ты так хорошо видишь в темноте.
Викинги встали в цепочку, положив руки друг другу на плечи. Они пошли вслед за Чипи, возглавляющим процессию. Такой способ хоть и был очень неудобен, но никто не смог предложить ничего лучшего.
Торкланд попытался считать шаги, однако его знания арифметики быстро исчерпались.
— Эй, Кабни, считай шаги! — крикнул он советнику.
— Я это делаю с самого начала, мой король, — ответил тот.
Действительно, Кабни можно было и не напоминать, он и так считал все, что можно было пересчитать, и учитывал все, что можно было учесть.
Олаф задумался, передвигать ноги в полном мраке было утомительно, его раздражало то, что он, могучий воин, сейчас полностью зависит от какого-то маленького уродца. Наконец он не выдержал.
— Сигурд, держись за Чипи, — повернулся Торкланд к следовавшему за ним ярлу, — я и сам смогу идти.
