— Вздоръ! Пустяки ты городишь. Лови вора безъ двустволки, а теперь ступай прочь. Вотъ еще что выдумалъ! Дамъ я ему свою дорогую двустволку, сказалъ баринъ. — Да еще убьешь человѣка, такъ отвѣчай за тебя!..
— А безъ двустволки вора не поймать. Тутъ надо въ корень… прямо чтобы въ жилу ему…
— Да ты, кажется, пьянъ?
— Маковой росинки во рту не было… А чтобы бекасинникомъ его попугать…
— Ну, ну… Не разговаривай и иди! Да чтобъ воры у меня больше ни на огородѣ, ни въ фруктовомъ саду не показывались.
— Прикажите вы дать двустволку… Я въ мягкое мѣсто, а ему острастка…
— Вонъ!..
Садовникъ, покачнувшись на ногахъ, отошелъ отъ террасы. Онъ шелъ и бормоталъ. Доносились слова:
— Какъ тутъ безъ двустволки! Безъ двустволки вора не поймать… Безъ двустволки у насъ все разворуютъ.
— Вотъ тебѣ и дыни! сказала барыня барину. — Холили, лелѣяли, ходили на нихъ любоваться, а какъ поспѣли онѣ — ихъ кабатчикъ съѣлъ.
— Да, это, дѣйствительно, возмутительно! Просто хоть невызрѣвшіе плоды срывай и ѣшь! А то, пока ты сбираешься ихъ снять, — другіе снимутъ и съѣдятъ. Помилуйте, третья дыня!.. Просто онъ самъ ихъ снимаетъ и носитъ въ кабакъ. Съ чего же онъ пьянъ-то? На какія деньги пьянъ-то? Половину его жалованья я отдалъ за него сапожнику, другую половину онъ послалъ на подати и за паспортъ. А яблоки, яблоки! Надо итти въ фруктовый садъ и снять, что осталось.
— Но, послушай… Вѣдь нельзя же, въ самомъ дѣлѣ, зеленыя…
— Не зеленыя, но мало-мальски созрѣвшія. Сорванныя какъ-нибудь ужъ дозрѣютъ. Ну, ежели сырыми ихъ нельзя будетъ ѣсть, такъ хоть въ пироги… Печеными будемъ ѣсть… А то вѣдь этакъ ни одного яблока не дождешься. Надо пойти сейчасъ и снять… Снять и арбузы… Тамъ четыре арбуза… Хорошо еще, что арбузы-то цѣлы.
На террасѣ появилась ключница.
— Говорилъ вамъ Тихонъ, что сегодня ночью дыня и арбузы пропали?
— Какъ, и арбузы? воскликнулъ баринъ. — Ну, что же это такое! Помилуйте!
— И арбузы, и яблоки… Грушъ также много посня-то…
— Господи! Да что же это такое!
— Словно на возу кто фрукты вывезъ, продолжала ключница.
Баринъ въ волненіи ходилъ по террасѣ и говорилъ:
— И вѣдь, что обидно, первые фрукты! Первянка…
— Первянку-то и продавать. Первянка дороже… Потомъ начнутъ вызрѣвать по многу, такъ что за нихъ дадутъ! Нѣтъ, безпремѣнно вамъ нужно этого самаго Тихона долой, а Василья Савельева взять.
— Не возьму я Василья. Василій завѣдомый пьяница. Лучше безъ садовника останусь, а Василья не возьму.
У балкона стояла птичница Василиса.
