Кабатчикъ сморщился и покрутилъ головой.
— Однако, долженъ же какой-нибудь предѣлъ быть, а то этому конца не будетъ, сказалъ онъ. — Кабакъ еще только въ мысленности, а ужъ они разорить хотятъ. Вели поставить пару пива и ужъ больше чтобъ ни на копѣйку…
— Слушаю-съ. Тамъ внизу еще мужикъ изъ Колдовина и тоже угощенія требуетъ.
— Тьфу ты пропасть! Поднеси еще два стаканчика.
— Онъ такъ желаетъ, чтобы вы сами внизъ сошли.
— Скажи, что не могу, что у меня урядникъ сидитъ.
— Слушаю-съ.
Подручный буфетчика ушелъ. Этимъ, однако, дѣло не кончилось. Еще черезъ полчаса передъ кабатчикомъ опять стоялъ буфетчикъ и улыбался.
— Тамъ еще трое изъ Колдовина, докладывалъ онъ.
— Фу! протянулъ кабатчикъ. — Стало-быть ужъ пятеро?
— Да, съ тѣми съ двумя пятеро. Требуютъ водки, требуютъ пива. «Аверьянъ Пантелеичъ, говорятъ, намъ обязанъ… потому, онъ теперь весь въ нашихъ рукахъ».
— Да кто такіе, по крайности?
— Одинъ столяръ — вотъ что кіоту вамъ къ образу дѣлалъ, другой бочаръ и баба съ нимъ евоная. Потомъ еще одинъ… Семенъ Давыдовъ.
— Ахъ, и баба еще!
— Баба-то главнымъ образомъ и подбиваетъ… «Ужъ коли, говоритъ, продаваться ему, такъ продаваться такъ, чтобы по настоящему было»… Это, то-есть, вамъ. Насчетъ питейнаго.
— Дай по стакану водки съ закуской и по бутылкѣ пива.
— Куда-съ! Не утрамбовать ихъ этимъ. Баба зудитъ, что меньше какъ на дюжинѣ пива и не миритесь. Они къ вамъ наверхъ хотѣли итти, да ужъ я урядникомъ пугаю.
— Ты поднеси по стаканчику водки и по бутылкѣ пива и скажи, что настоящимъ манеромъ я въ Колдовинѣ поить буду. Мужикамъ на сходкѣ будетъ вино выставлено, а бабамъ будетъ вечеринка и отдѣльное угощеніе.
— Хорошо-съ. Я скажу.
Буфетчикъ ушелъ. Кабатчикъ напился чаю, взялъ торговую книгу и счеты и принялся щелкать на счетахъ. Снова явился подручный буфетчика.
— Бунтуютъ-съ колдовинскіе. Внизъ васъ требуютъ. Непремѣнно видѣть хотятъ. Никакого сладу нѣтъ. Тотъ мужикъ, которому вы три бутылки пива велѣли дать, даже тарелку разбилъ, говорилъ мальчикъ.
— Я вѣдь сказалъ, чтобы имъ объявили, что на сходкѣ поить буду.
— Михайло буфетчикъ имъ говорилъ, но они не внимаютъ. «То, говорятъ, особь статья, а это особь статья, потому онъ обязанъ».
— Сколько ихъ тамъ? Пятеро?
— Пятеро, да баба шестая.
— Поставить имъ еще по бутылкѣ пива, и ужъ больше ничего — ни-ни.
— Слушаю-съ…
Опять удалился подручный буфетчика. Кабатчикъ бросилъ счеты и въ волненіи заходилъ по комнатѣ, пощипывая бороду.
— Эдакъ ежели дѣло каждый день пойдетъ, то мнѣ и пятисотъ рублей имъ на пропой будетъ мало! Помилуйте, что это такое! Только вчера легкій подходъ сдѣлалъ и свое умственное воображеніе насчетъ заведенія троимъ колдовинскимъ объявилъ, а ужъ сегодня спозаранку вся деревня на даровщину пить лѣзетъ! бормоталъ онъ.
