— А вотъ сейчасъ червя насажу, — сказалъ молодой человѣкъ и сталъ приготовлять удочку.
Вечеръ былъ прелестный, теплый. Заходящее солнце пылало краснымъ заревомъ. Вдали, въ лѣсу, куковали кукушки, щелкали соловьи.
— Самое соловьиное время теперь, — сказалъ Миней. — Тутъ-то они и надсажаются насчетъ пѣнія, когда черемуха начинаетъ зацвѣтать.
— Ну, кукушки тоже… — отвѣчалъ молодой человѣкъ.
Миней махнулъ рукой.
— Ну, что кукушка! О кукушкахъ не стоитъ и разговаривать. Самая поганая птица, — сказалъ онъ.
— Отчего?
— Оттого, что она лѣшему праведница. Она лѣшаго потѣшаетъ.
— Ну, вотъ… Ты ужъ наскажешь…
— Хотите вѣрьте, хотите нѣтъ. Лѣшій другихъ птицъ и не слушаетъ, кромѣ кукушки. Она одна изъ пѣвчихъ птицъ грѣшная — одну ее онъ и слушаетъ.
— Отчего-же кукушка грѣшная птица?
— Оттого, что озорница, воръ-птица.
— И про сороку говорятъ, что сорока воровка.
— Сорока все не то. Сорока у человѣка воруетъ, а кукушка среди своей братіи птицъ первый разбойникъ. Кукушка между птицъ, все равно что кулакъ-мужикъ на деревнѣ. Разоритъ семью и домъ у ней отниметъ. Вѣдь кукушка сама себѣ гнѣзда не вьетъ. Она прилетитъ къ чужому гнѣзду, выгонитъ птичку, выброситъ ейныя яйца, а сама въ гнѣздо ея и сядетъ.
— Да что ты! Неужели?
— Да неужто вы этого не знаете! Даже мертвые языки знаете, обучаетесь, какъ мертвецы промежъ себя разговариваютъ, а этого не знаете! Кукушка первый злодѣй у птицъ. Это не я одинъ вамъ скажу. Вы прочтите въ книжкахъ-то. Тамъ навѣрное сказано.
— Можетъ быть. Дѣйствительно, я естественными-то науками не занимался. Я юристъ.
— Да и я не занимался, однако, знаю. Кукушка самая грѣшная птица и грѣшнѣе ея нѣтъ.
— Ну, ежели такъ сказать, то и ястребы…
— Что ястребъ! Ястребъ только убьетъ птицу, убьетъ и съѣстъ, а кукушка въ горести оставитъ птичку неповинную, семью у нея и домъ отниметъ, родъ ея прекратитъ. Это хуже. Вы поплюйте на червяка-то, а потомъ закидывайте удочку.
— Зачѣмъ? Развѣ рыба плевки любитъ? — задалъ вопросъ молодой человѣкъ.
— Это не для рыбы дѣлается, а вы отъ нечистой силы отплевываетесь. Черезъ это она мѣшать лову не будетъ.
— А развѣ нечистая сила мѣшаетъ?
— Хорошему дѣлу нечистая сила всегда помѣха.
— А почему-же уженье рыбы такъ ужъ особенно хорошее дѣло?
— Апостолы были рыбарями, такъ чего-жъ вамъ еще! Да и такъ… сказано про нее: врагъ рода человѣческаго, — ну, она и вредитъ. Нечистая сила-то эта самая. А тутъ и супротивъ нея есть заковычка: съ молитвой закинете, а отъ нея отплюетесь. Тащите! Чего-жъ вы зѣваете! Видите, поплавокъ-то подъ водой! — крикнулъ Миней.
