— На какое дѣло? — улыбнулся генералъ.
— Да вѣдь вы знаете, ваше превосходительство, зачѣмъ я пришелъ, — отвѣчалъ Куцынъ.
— Ахъ, да… Но долженъ вамъ сказать, молодой человѣкъ, что теперь, когда я васъ увидалъ, я вижу, что вы не вполнѣ пригодны на такое дѣло.
— Отчего-же, ваше превосходительство?
— Молоды.
— За то удалъ, ваше превосходительство. Охъ какой онъ удалой! — вставила свое слово тетка.
— Вотъ этого-то я и боюсь. Это-то и неудобно, — отвѣчалъ генералъ.
— Но нравъ у него тихій, покладистый… Овца можно сказать.
— Позвольте, тетенька. Не вмѣшивайтесь. Дайте мнѣ разговаривать съ генераломъ, — остановилъ тетку Куцынъ и сказалъ генералу:- При чемъ-же тутъ молодость, ваше превосходительство?
— Хе-хе-хе… — разсмѣялся генералъ. — Причемъ тутъ молодость. Какъ при чемъ! А когда-же Агничка можетъ разсчитывать быть вдовой при вашей молодости? Вы вѣдь Аридовы вѣки прожить можете.
— Ахъ, вотъ что! Но зачѣмъ-же ей быть вдовой, ваше превосходительство? — спросилъ Куцынъ.
— Не ломайте изъ себя дурака! Не люблю я этого! — строго сказалъ генералъ и пыхнулъ большимъ клубомъ дыма. — Терпѣть не могу, кто притворяется. Говорите на чистоту.
Вошла Агничка.
— Въ столовой все готово, папка. Пойдемте, — сказала она. — Мадеру и пастилу съ апельсинами дѣвушка туда перенесетъ,
Всѣ, перешли въ столовую, Дарья Максимовна тотчасъ-же толкнула Куцына въ бокъ, указала на дубовый буфетъ и проговорила:
— Вотъ они крокодилы-то эти самые на дверяхъ буфета висятъ, о которыхъ я тебѣ сказывала.
— Ну, ихъ! — разочарованно пробормоталъ Куцынъ. — Ничего это до меня теперь, какъ оказывается, относиться не будетъ. Про все вы мнѣ наврали, тетенька. Три тысячи… голубой будуаръ — и все это прахомъ… все это одна мечта.
— Прошу, господа, садиться кому гдѣ любо… — приглашала Агничка. — Генералъ сядетъ около меня, а я у самовара буду чай разливать. Вотъ генералу графинчикъ съ финь-шампанемъ, вотъ пепельница.
Всѣ усѣлись. Дарья Максимовна, сѣвшая рядомъ съ Куцынымъ, опять кивнула ему на чайникъ, стоявшій на самоварѣ, и шепотомъ замѣтила:
— Смотри, чайникъ-то серебряный.
— Ахъ, оставьте пожалуйста! Ну, что мнѣ теперь до чайника! — уныло произнесъ Куцынъ, вынулъ изъ кармана папироску, привсталъ и почтительно спросилъ генерала:
— Дозволите закурить, ваше превосходительство?
Генералъ отвѣтилъ не вдругъ. Онъ нахмурился, сдѣлалъ нѣкоторую паузу и сказалъ:
— Ну, кури… что съ тобой дѣлать!
Всѣ приняли по стакану чаю. Генералъ подлилъ себѣ къ чаю коньяку.
