Закулисная хроника. 1856 — 1894 | страница 18
После Василько-Петрова преподавателями драматического искусства, во времена Федорова состояло много компетентных лиц, однако никто из них подолгу на том месте не засиживался. Учительствовал покойный режиссер Е. И. Воронов, Вера Васильева Самойлова, П. А. Каратыгин, П. В. Васильев, некий г. Эвальд и, наконец, какой-то учитель географии Н. И. Сведенцев, которого Федоров по одной ему известной причине возвел в сценические преподаватели. Страшась, должно быть, забвения, этот Сведенцев написал объемистую «Теорию драматического искусства», про которую Каратыгин сложил четверостишие, пародирующее стихи из «Горе от ума» [2]:
Пересчитывая училищное начальство и состав преподавателей, нельзя обойти молчанием училищной прислуги, без характеристики которой настоящие очерки были бы не полны. Для меня памятнее всех остальных сторож Филипп и швейцар Никита. Филипп — это старый отставной солдат, прослуживший при школе чуть ли не полстолетия. Воспитанники издевались над его типичным солдатским видом и присвоили ему прозвище «Шлема». В душе он был добрым и снисходительным человеком, но наружно предпочитал сохранять угрюмость, суровость и олимпийскую величественность. С учениками обращался строго, беспрестанно читая им нравоучения, направление которых было неизменно в пользу откровенности. Он не терпел скрытности и всегда требовал от учеников чистосердечного признания во всем, в особенности же после отпуска. Свое любопытство он мотивировал своим «начальническим» положением, но воспитанники были неумолимы и не посвящали его в свои тайны. Филиппу же это было тем более обидно, что он оказывал «учащейся молодежи» большие услуги, выпуская и впуская ее по ночам на «прогулку» и с «прогулки». Он имел обыкновение круглый год почивать на ларе, помещавшемся у дверей, которые выходили на черную лестницу; и не было для него ничего возмутительнее, когда после сильного звонка, раздававшегося над самым его ухом и вызывавшего его продолжительные проклятия, в открытую им дверь проскальзывал загулявшийся воспитанник и быстро скрывался в спальне. При этом, желая быть совершенно незамеченным Филиппом, дабы избавиться от его расспросов на другой день, каждый закутывался с головой в плащ и изменял свой голос, походку и пр. Это до такой степени раздражало старика, что он целые часы изрыгал ругательства по адресу пришедшего и успокаивался только в дремоте.