— Как не спросить. спрашивал…
— Ну?
— Говорит, что в театре пляшет.
Священник с недоумением развел руками.
— Записать ее так или отказать?
— Отказать нельзя, но и фигуранткой помечать не подобает.
— Так как же быть то?
— А ты вот что сделай, — после небольшой паузы решил священник, — напиши просто «плясуя».
В. П. Василько-Петров. — Его учительство в театральном училище. — Пробные школьные спектакли. — Мое участие в комедии «Чиновник». — Зачисление в состав драматической группы. — Дружба Василько-Петрова с Аубелем. — Н. И. Сведенцев. — Училищная прислуга. — Сторож Филипп. — Его любопытство. — Швейцар Никита. — «Кардинал Рншелье».
Драматический класс, с преподаванием истории театра, Федоров поручил одному из близких своих знакомых — фельетонисту «С.-Петербургских Ведомостей» Василию Петровичу Василько-Петрову, у которого, как уже упомянуто выше, я прожил целый год по приезде в Петербург.
Это был весьма образованный, умный и главное тактичный господин, своим занятиям в училище не придававший глубокого значения. Он был дружен с большинством артистов Александринского театра и за свой веселый, добрый, покладистый характер пользовался всеобщими симпатиями. Ему я обязан своим первым знакомством с будущими товарищами, которые часто и охотно посещали его гостеприимный дом. В свое время Василько-Петров считался хорошим переводчиком, и некоторые из переведенных им мелодрам пользовались продолжительным успехом как на столичной, так и на провинциальной сцене. Ему принадлежат пьесы: «Парижские нищие», «Бенвенуто Челини», «Колыбельная песенка» и пр. Конечно, всех этих заслуг было не достаточно для того, чтобы носить ответственное звание «преподавателя драматического искусства», но Павел Степанович руководствовался особыми соображениями, построенными исключительно на протежировании «хорошему человеку и доброму знакомому». Так это все и знали, почему и отношения между учениками и учителем были соответствующего характера.
Несомненное достоинство Василия Петровича, как руководителя будущих актеров, было то, что он почти никого и ничему не учил. Благодаря этому, он по крайней мере не портил тех, кто имел проблески дарования. Мне кажется, что это достоинство было не следствием врожденного халатного отношения к своим обязанностям, а просто обдуманным действием, то есть «плодом долгих размышлений». Многие были уверены, что он сознательно не навязывал своего авторитета ученикам, таким образом слагая с себя всякую ответственность за судьбу юных сценических деятелей. Василько-Петров был настолько предусмотрителен и тактичен, что позволял себе только советовать, но никогда не настаивал на полном подчинении своим мнениям и взглядам. Поэтому то, вероятно, он и был счастливее последующих своих преемников. У него более, чем у многих других, именующихся умелыми и опытными преподавателями, выходили актрисы и актеры па первое амплуа. Вышедшая из его класса Ф. А. Снеткова была украшением Александринского театра, но, увы, к сожалению. весьма недолгие годы: выйдя замуж за С. С. Перфильева, она в расцвете своего таланта покинула сцену. До сих пор здравствующие артисты: Стрельская, Струйская, Сазонов, Шемаев, я, а так же покойные — Малышев, Подобедова 2-я и многие другие, игравшие первые роли, считались учениками класса Василько-Петрова. Правда, после первых дебютов на большой сцене, почти каждый из них обращался за помощью к настоящим учителям-артистам, как Сосницкий и Вера Васильевна Самойлова, тем не менее никто не отвергал, что так или иначе, а, все-таки, пользовался уроками Василия Петровича.
