— Счастливыя! — шептала она:- имъ хорошо! просила, просила… не хотятъ меня взять съ собою!..
Петровна не вынесла удара разсвирѣпѣвшаго Девіера, этотъ ударъ пришелся ей прямо по виску и уложилъ на мѣстѣ дряхлую старуху. Ганнуся не вынесла пытки послѣднихъ дней и ея наболѣвшее сердце разбилось въ ту самую минуту, когда ее началъ повидать разумъ.
Черезъ два дня въ Высокомъ пышно справлялись похороны. На этотъ разъ съѣхавшіеся сосѣди могли видѣть лицо покойницы. Въ этомъ блѣдномъ страдальческомъ лицѣ трудно было узнать красавицу Ганнусю; но все-же это была она. Это ея длинныя черныя рѣсницы оттѣняли прозрачныя, будто восковыя щеки, это ея роскошные волосы чернѣлись изъ-подъ цвѣтовъ и легкаго газа…
— Умерла! и эту уморилъ… такъ тому и быть слѣдовало!.. — шептали въ толпѣ, окружавшей гробъ.
Но какимъ-то образомъ, неизвѣстно откуда, скоро по губерніи начали распространяться слухи, что первая жена графа жива, что онъ держитъ ее подъ замками, въ подземельи, и что Анна Григорьевна умерла отъ огорченія, узнавъ про это. Говорили, но никто не рѣшался провѣрить этихъ слуховъ. Графъ Михаилъ по прежнему нагонялъ на всѣхъ страхъ, а самъ никого не боялся.
Онъ продолжалъ свою преступную, разгульную жизнь и черезъ три года, въ 1780 году женился снова, на дочери маіора, Марьѣ Яковлевнѣ Ревякиной.
Намъ неизвѣстна жизнь и судьба этой третьей жены его, извѣстно только, что отъ нея у него было четверо дѣтей — сынъ и три дочери. Извѣстно также, что и этотъ бракъ былъ незаконный, такъ какъ во время его совершенія несчастная графиня все еще томилась въ своей темницѣ. Смерть долго не приходила къ ней на помощь. Она умерла только въ самомъ концѣ 1786 года.
Ея смерть огласилась и тайна подземелья окончательно перестала быть тайной. Но общество не возвышало голоса, власти бездѣйствовали, графъ Михаилъ Девіеръ оставался на свободѣ, продолжая свои разбои. Всѣ эти обстоятельства всплыли на поверхность только черезъ долгіе годы, когда его дѣти стали отстаивать законность своего рожденія въ виду жалобъ, поданныхъ въ сенатъ и сѵнодъ родственниками отца ихъ.
Конецъ карьеры графа Михаила Девіера, по сохранившимся свѣдѣніямъ, носитъ на себѣ такой-же легендарный характеръ, какъ и вся жизнь его. Въ послѣдніе годы XVIII вѣка съ нимъ случилась исторія, схожая съ исторіей его брата Николая, только послѣдствія были иныя.
Какъ-то разъ обѣдалъ онъ у богатаго помѣщика, жившаго верстъ за сто отъ Высокаго. Онъ плѣнился великолѣпной серебряной посудой, которую подавали за обѣдомъ и рѣшилъ во что бы то ни стало завладѣть ею. Онъ подкупилъ дворецкаго, который укралъ для него эту посуду и явился съ нею въ Высокое.
