10 апрѣля 185…
Ты угадала мое намѣреніе, я хочу работать вдали отъ васъ и на сколько позволятъ мои силы для счастія того, кого мы ожидаемъ. Быть можетъ этотъ ребенокъ никогда не будетъ меня знать; быть можетъ онъ упрекнетъ меня когда нибудь, что я пожертвовалъ обязанностями природы для защиты другихъ правъ… Эта мысль тяжела. Но онъ будетъ въ правѣ упрекнуть меня, если я вмѣсто заботъ и попеченій, которыя не могу дать ему, исполню долгъ отца тѣмъ единственнымъ образомъ, который дозволяютъ обстоятельства.
Я буду письмами помогать тебѣ воспитывать нашего ребенка. Во время моего путешествія вокругъ свѣта въ качествѣ корабельнаго доктора, я имѣлъ случай изучить природу человѣка; я видѣлъ его въ разныхъ климатахъ и на разныхъ степеняхъ общественности; и я буду въ состояніи изъ своихъ воспоминаній и размышленій составить систему воспитанія, основанную на законахъ природы и исторіи.
Будемъ работать вмѣстѣ. Я буду записывать для тебя мои идеи, ты мнѣ передавай свои. Твои письма будутъ говорить мнѣ о немъ и ты скажешь ему что я живу. Мнѣ нечего бояться будущаго. Первое воспитаніе ребенку дается матерью и съ твоимъ умомъ и сердцемъ ты вполнѣ способна исполнить эту задачу, позже мы увидимъ.
Опредѣлимъ прежде всего цѣль, къ которой мы должны направить наши усилія. Я не знаю никакой формы, въ которую отливать геніевъ; или по крайней мѣрѣ, эта форма не въ рукахъ воспитателей: она въ рукахъ природы. Если наше дитя мальчикъ мы должны стремиться не къ тому чтобы сдѣлать изъ него великаго человѣка, но свободнаго человѣка.
15 апрѣля 185…
Я устроилась совершенно. Купидонъ и Жоржіа, наши черные слуги, остававшіеся во Франціи, чтобы укладывать вещи, пріѣхали сегодня поутру съ пароходомъ. Они устроились въ маленькой бесѣдкѣ, которая примыкаетъ къ дому со стороны сада. Добрый негръ уже сдѣлалъ множество плановъ. Онъ хочетъ вскопать садъ, сѣять, прививать, сажать и пр. и пр. Не моя вина будетъ, если нашъ садъ не принесетъ лучшіе плоды и овощи въ цѣлой деревнѣ, говоритъ Купидонъ. Онъ не забылъ, что обработывалъ землю когда быль рабомъ и нетерпѣливо хочетъ работать изъ благодарности, тогда какъ прежде работалъ изъ подъ кнута. «Я буду въ сто разъ лучше работать теперь, какъ у меня нѣтъ господина», повторяетъ Купидонъ.
Съ сожалѣнію я должна сознаться, что жителямъ Маразіона трудно согласить имя бога любви съ толстыми губами, плоскимъ носомъ и черной кожей. Мнѣ кажется это имя было дано ему въ насмѣшку его прежними господами, но я не рѣшаюсь посовѣтовать ему перемѣнить имя; это значило бы сказать ему что онъ безобразенъ или что европейцы не способны отдать должную справедливость африканскому типу.
