Я должна сознаться что это меня удивило. Въ нашихъ парижскихъ домахъ вы найдете необходимыя удобства и роскошь: столовую, салонъ, спальню, кабинетъ для занятій и будуаръ, однимъ словомъ все что нужно для привычекъ дѣловаго человѣка, или великосвѣтской женщины. Одно существо забыто — ребенокъ.
Принужденный жить жизнью взрослыхъ, проводить и дни и ночи въ одной комнатѣ съ нервной и болѣзненной матерью или съ отцомъ, постоянно занятымъ дѣлами, ребенокъ не можетъ не сдѣлаться для нихъ безпокойнымъ гостемъ, а для себя вѣчно недовольнымъ плѣнникомъ. Какъ ему удержаться отъ искушенія обломать иногда мебель, разорвать книги, разбить фарфоръ? Его живость и убытокъ, который она наноситъ родителямъ навлекаютъ на него постоянные упреки. Его бранятъ, его наказываютъ за то что онъ слишкомъ рѣзовъ, живъ, шумливъ, однимъ словомъ за то что онъ дитя. Часто въ тѣсныхъ квартирахъ для него нѣтъ мѣста и чтобы онъ не мѣшалъ его гонятъ на дворъ, и ты знаешь что такое дворы въ большихъ городахъ, это волчьи ямы безъ луча свѣта. Англичане лучше насъ поняли семейную жизнь. У нихъ новорожденный считается личностью; у него есть своя комната.
Я не сказала еще тебѣ ничего о садѣ: но онъ нравится мнѣ болѣе всего. Нѣтъ ни стѣнъ, ни заборовъ, одна живая изгородь, которая въ іюнѣ покрывается золотыми цвѣтами дрока. Представь себѣ два акра земли покрытые кустами розъ, смородины и другихъ растеній. Песчаная почва и близость моря не позволяютъ рости большимъ деревьямъ. Теперь уже въ травѣ разцвѣтаютъ фіалки, чтоже будетъ черезъ пять или шесть недѣль когда весна вызоветъ всѣ силы этой старой дюны.
Я наняла домъ и переѣду черезъ недѣлю. Мистрисъ Уарингтонъ любезна со мной по прежнему, но мнѣ тяжело среди этой роскоши; я помню что ты въ тюрьмѣ.
Дай мнѣ вѣсточку о себѣ. Перемѣна мѣста улучшила ли твое положеніе, или оно стало еще тяжелѣе? не скрывай ничего отъ меня.
8 апрѣля 185…
Твое письмо очень успокоило меня, милая Елена. Въ немъ видны мужество и умѣнье бороться съ собой. Благодарю тебя, ты все та-же дорогая подруга, какою я тебя зналъ. Мнѣ тюрьма, тебѣ изгнаніе и ты честна взяла свою долю жертвы.
Нашъ другъ докторъ Уарингтонъ, далъ тебѣ прекрасной совѣтъ: тишина деревни полезнѣе для тебя шума городовъ. Ты скорѣе среди природы укрѣпишь свои силы которыя, я боюсь, были сильно потрясены нравственными страданіями.
Помни что теперь твой долгъ быть здоровой. Да ты съ этой минуты должна отдавать отчетъ природѣ на тотъ залогъ, который она дала тебѣ. Не удивляйся если я заговорю съ тобой языкомъ физіолога. Не даромъ же я докторъ.
