Странная серая фигура отделилась от скал. Приближается ко мне странная фигура, странно машет руками, кричит что-то… Вот улавливаю я и слова:
— Сети ломал… Перкола!.. [1]
И дальше слышу я ряд русских, бессмысленных трескучих слов матерной брани. Лёгкий ветерок утра не в силах отнести от меня тяжёлой русской брани. Как давно я не слышал этой брани, и мне было так приятно забыть о ней. И почему эта брань здесь, в глухом уголку Финляндии? Проклятый сородич, во все уголки мира занесло твою бессмысленную брань!
А серая фигура, отделившаяся от скал, всё ближе и ближе подходит ко мне. Всматриваюсь в незнакомца. Типичный финн, узкоплечий, низкорослый, в больших жёлто-красных сапогах и в старой шляпчонке из жёлтой непромокаемой материи. Лицо незнакомца старческое, морщинистое, с плохо выбритым подбородком, и седая щетина обелила щёки до самых ушей.
Смотрят на меня выцветшие глаза и смотрят враждебно. Остановился серый человек в пяти шагах от меня и крикнул:
— Ходишь тута!.. Чего ходишь?.. Видишь — сети!.. Сети ломал!..
Снимаю шляпу, извиняюсь за свою оплошность, а на меня по-прежнему смотрят враждебные глаза серого человека, отделившегося от серых прибрежных скал. Он и сам представлялся мне серой, холодной скалой.
Я ещё раз снял шляпу и извинился.
— Ходят дашники!.. Перкола!.. Чужой берег пришёл, закон надо знать… Ходишь, сети рвёшь!..
— Да не рвал я ваших сетей! — возмущаюсь я.
Смотрит на меня серый человек и говорит что-то про себя; не пойму, о чём он говорит, но, несомненно, бранится, это видно по выражению его глаз и по тому, как изо рта брызжет слюна злобы.
Наконец, он повернул ко мне лицо, махнул рукою и выкрикнул:
— Тупай… Тупай!.. Чужой берег!.. Тупай!..
И я пошёл, направляясь вдоль отмели, а он шёл за мною и что-то бормотал про себя. Вот он прибавил шагу и скоро догнал меня, но, по-видимому, не имел намерения поравняться со мною. Он бранил дачников ближайшего посёлка. Бранил купальни и кабинки, купальщиц и купальщиков за то, что, будто, те мешают ему ловить рыбу. Бранил всех нас и повторял:
— Чужой берег пришла!.. Вой берег тупай!.. Перкола!..
Вот он приостановился, ещё раз пристально осмотрел меня, потом махнул рукою в мою сторону, как бы указывая — иди туда, куда идёшь, иди и не оставайся тут, на чужом берегу. И я поспешил в пансион, где жил, а он пошёл к деревне.
Эта странная ночная встреча повергла меня в отчаяние. Я только что мечтал о том, чтобы поселиться в рыбачьей деревне, а представитель этой деревни рассердился на меня и гнал меня с чужого берега.
