— Какой же ты, брат, пакостник!.. А?.. За шкуру свою испугался!.. А?.. Женя как герой бросился спасать и не рассуждал и забыл о своём существовании… А ты… ты за себя испугался!.. Ведь, если бы вы вместе поплыли, быть может, и Женя остался бы жив… Вы вместе вдвоём побороли бы волны и спасли бы и тех, и сами уцелели… А теперь что же?.. За что погибла эта хорошая молодая жизнь?.. А?.. Эх, ты — трус!.. Уйди отсюда!.. Уйди!..
Я не двигался, и мне хотелось подбежать к деду, броситься к его ногам и выплакать у него прощение за попранную мною справедливость…
— Уйди же от меня, я говорю тебе! — резко выкрикнул дед и палкой ударил в пол. — Уйди от меня, трус несчастный!.. Уйди!..
Я уходил с террасы и слышал слова деда:
— Трус!.. Пакостник!.. Пакостник!..
И с этого мгновения, я знаю это, я стал для всей своей жизни трусом и пакостником… Роковую печать наложил на себя сам и вот живу с этой печатью до сегодня…
В тоске и одиночестве всю ночь я пробродил по берегу, и мне хотелось умереть. Мне хотелось броситься в волны Камы, чтобы не чувствовать стыда и своего позора…
Но я не умер, не покончил самоубийством… Разве способны на это пакостники жизни!?.
Когда я вспоминаю теперь жизнь моих близких, преждевременно умерших, я прихожу к выводу, что все те из них, которые были хорошими, нужными жизни, те умерли, а мы, не нужные люди, живы… Для чего эта странная несправедливость?.. И правду народ говорит, что Богу нужны лучшие, а вся человеческая пакость долго остаётся жить и коптить небо…
Ха-ха-ха!..
Это я смеюсь не над самим собой, а над всеми нашими, оставшимися коптить небо…
Если проследить всю жизнь моего деда, позволительно спросить: «А для чего жил ты, мой судья? Что вышло из тебя? Для чего ты служил науке, а потом убежал от неё?»
А бабушка моя?.. Для чего она дожила до глубокой старости? Народила детей, вырастила их, а от них от пятерых остался только один мой отец.
Дедушка ослеп, и в этом, как оказалось, его, так сказать, провиденциальное назначение. Бабушка моя целыми днями стоит у образов, молится, ездит по святым местам, кормит голодных… И в этом её, так сказать, провиденциальное назначение. Но ведь в этом во всём что-то пассивное жизни. Поддерживать тех, кто умирает, разве в этом цель и задачи жизни?..
Ха-ха-ха!..
Это я и над тобой смеюсь, и над матерью моей, и над отцом… В чём смысл их жизни? Выродили они двух сыновей, и один из них умер Дон Кихотом, а другой — я - живу никому не нужным пакостником, служу в городской управе за тридцать пять рублей в месяц. Живу и не знаю, для чего я жил?.. Разве кто-нибудь другой вместо меня не мог бы исполнять мои обязанности писца?..
