Тамаку позволили оставаться на берегу во все время нашего пребывания у острова. Он добровольно явился к нам и выразил готовность остаться на корвете.
Мы снова направились к югу. Командир должен был посетить архипелаги западной части Тихого океана, но он хотел сначала осмотреть остров, на который мы чуть было не налетели во время бури.
Между прочим, до сих пор я очень мало говорил о моих товарищах по службе, за исключением мистера Уорзи, Питера Меджа (ментора моего, как, впрочем, и всей молодежи) и моего приятеля Томми Пекка. Был у меня еще один товарищ — Альфред Стэнфорд, чрезвычайно приличный, симпатичный молодой человек. Кроме них за столом у нас обедали врач, помощник штурмана и клерки капитана и судового комиссара. Среди матросов моим главным другом был старый Дик Тилльярд, к которому я обращался за всеми сведениями по морскому делу и всегда получал их. Всю свою жизнь он провел на море и едва ли пробыл когда-нибудь целый месяц сплошь на суше. По-своему он был философ, и философия его была самая хорошая, потому что опиралась на безусловную веру в Провидение. Если случалось что-нибудь неладное, он неизменно говорил: «Это наша ошибка, а не Того, Кто правит нами; веруйте в Него, молодцы, веруйте, и Он уладит все».
О младшем лейтенанте, штурмане, враче, судовом комиссаре я мало что могу сказать. Насколько я знаю, это были люди, не отличавшиеся особым умом, но почтенные и очень дружные. В общем наш корвет можно было считать счастливым в этом отношении.
Нельзя обойти вниманием нашего лоцмана, довольно важную личность на корабле. По крайней мере так думал мистер Флетчер Ялопп. Он любил, чтобы его называли этим полным именем, что мы, младшие, всегда и делали, когда нам бывало нужно что-нибудь от него. Командир и офицеры звали его просто «мистер Ялопп». Если же кто-нибудь из матросов называл его «мистер Ялопп», то он неизменно замечал:
— Меня зовут мистер Флетчер Ялопп, запомни хорошенько; прошу всегда звать меня как следует, не то твоя спина познакомится с кнутом.
Однажды он поведал мне, в чем дело:
— Видите ли, мистер Рэйнер, я рассчитываю получить со временем наследство. Мне приятно, чтобы меня звали «мистер Флетчер Ялопп». Когда я бываю не в духе, я подбодряю себя мыслью, что Флетчер Ялопп, эсквайр, должен быть достоин своего положения в рядах знати. Может быть, я буду еще и членом парламента, говорю я себе и успокаиваюсь. По правде сказать (только не рассказывайте, мистер Рэйнер), я могу стать баронетом. Я с дрожью проглядываю всякую газету: не получил ли звание баронета тот, чьим наследником я состою.
