Мне никогда еще не приходилось видеть такой дикой местности: выходившие из моря темные утесы окаймляли берег; со всех сторон поднимались к небу мрачные горы; не было и следа человеческих существ. Осматривая в бинокли берег, мы заметили почти прямо перед нами глубокую выемку, похожую на заливчик или бухту. Нам хотелось исследовать ее, и мы надеялись получить разрешение на следующий день.
Вскоре после того как убрали паруса, командир приказал Питеру Меджу отправиться в четверке на китоловное судно и попросить у капитана каких-нибудь последних газет, которые найдутся у него.
— Да, можете ехать, Рэйнер, — сказал он мне. — А вы, мистер Медж, возьмите для капитана баранью ногу, которую вам положит буфетчик, и апельсинов, привезенных нами из Рио.
Вскоре мы очутились на палубе китоловного судна. Владелец судна, серьезный, средних лет, в длиннополом сюртуке и шляпе с широкими полями, непохожий по виду на моряка, принял нас очень вежливо и поблагодарил за подарок, который особенно будет приятен его жене, болезненной женщине. Он провел нас к ней в каюту. Это была милая, привлекательная женщина. Печальное выражение ее лица поразило меня. Капитан подал нам связку английских газет, вышедших после нашего отъезда. Мы очень обрадовались им.
— Останьтесь поужинать с нами, джентльмены, — сказал он, — сейчас подадут. Только боюсь, что я не могу предложить вам лучшего стола, чем ваш.
Медж ответил, что ему это совершенно безразлично и он рад отужинать с капитаном.
Мы сошли в каюту, а экипаж судна стал угощать наших людей.
Только что сели за стол, дверь каюты отворилась и вошла молодая девушка. Она скорее походила на фею, на ангела или на какое-нибудь небесное — во всяком случае не земное — существо. Так показалось мне в ту минуту. Медж и я встали и поклонились, она ответила нам улыбкой и легким наклонением головы. Хозяин не представил нас и вообще ничего не сказал о ней. Я сначала подумал, что это дочь капитана, но она не называла миссис Гудсон матерью, и из некоторых замечаний молодой девушки я усомнился, что она дочь хозяйки. Она без малейшего стеснения сразу вступила в разговор; мне показалось, что она поддерживает его не для того, чтобы занимать нас, а для того, чтобы развлечь миссис Гудсон.
Ужин был непродолжителен, так что разговаривать пришлось немного. Голос молодой девушки показался мне очень нежным и мелодичным, а сама она совершеннейшим существом в мире. Конечно, не следует забывать, что я был только мичманом, мало что видавшим и уже почти год назад покинувшим Англию.
