— Но въ такомъ случаѣ, позвольте узнать, кто вамъ сказалъ, что онъ ее любитъ?
Тутъ поручикъ, какъ обыковенно бываетъ въ пылу разговора, принялся утверждать то, въ чемъ самъ не былъ хорошенько увѣренъ.
— Кто мнѣ сказалъ, что онъ ее любитъ? Смѣшной вопросъ! Мнѣ жаль вашихъ прорицаній; всѣмъ извѣстно, что этотъ бракъ столько же по страсти, сколько и по разсчету.
— За исключеніемъ, по крайней мѣрѣ, меня, — сказалъ Орденеръ серьезнымъ тономъ.
— Пожалуй, за исключеніемъ васъ. Но что за бѣда! Вы не можете воспрепятствовать сыну вице-короля быть влюбленнымъ въ дочь канцлера!
— Влюбленнымъ?
— До безумія!
— Дѣйствительно, ему надо быть безумнымъ, чтобы влюбиться.
— Что! Не забывайте, кому вы это говорите. Право можно подумать, что сынъ вице-короля не посмѣетъ влюбиться безъ одобренія этого вахлака.
Съ этими словами офицеръ поднялся съ своего мѣста.
Этель, примѣтивъ вспыхнувшіе взоры Орденера, бросилась къ нему.
— Ради Бога, — вскричала она: — успокойтесь, не обращайте вниманія на эти оскорбленія. Что намъ за дѣло, любитъ-ли сынъ вице-короля дочь канцлера, или нѣтъ.
Эта нѣжная ручка, положенная на сердце молодаго человѣка, утишила въ немъ бурю; взоръ его съ упоеніемъ остановился на Этели, онъ не слушалъ болѣе поручика, который, снова предавшись веселости, вскричалъ:
— Дѣвица съ замѣчательной граціей исполняетъ роль сабинянокъ между ихъ отцами и мужьями. Я выразился нѣсколько неосторожно и забылъ, — продолжалъ онъ, обращаясь къ Орденеру: — что между нами заключенъ союзъ братства, что мы не имѣемъ болѣе права вызывать другъ друга. Рыцарь, вотъ вамъ моя рука. Признайтесь съ своей стороны, что вы забыли, что говорите о сынѣ вице-короля его будущему шурину, поручику Алефельду.
При этомъ имени Шумахеръ, который до сихъ поръ то равнодушно, то нетерпѣливо наблюдалъ за обоими, вскочилъ со скалы, испустивъ крикъ негодованія.
— Алефельдъ! Одинъ изъ Алефельдовъ передо мною! Змѣя! Какъ это въ сынѣ не узналъ я гнуснаго отца? Оставьте меня въ покоѣ въ моей тюрьмѣ, я не былъ приговоренъ къ наказанію видѣть васъ. Теперь недостаетъ только, чтобы возлѣ сына Алефельда я увидѣлъ сына Гульденлью… Низкіе предатели! Зачѣмъ не явятся они сюда сами издѣваться надъ моими слезами изступленія и бѣшенства? Отродье! Проклятое отродье Алефельда, оставь меня!
Офицеръ, ошеломленный сперва пылкостью проклятій, вскорѣ вернулъ къ себѣ самообладаніе и гнѣвно вскричалъ:
— Молчи, старый безумецъ! Скоро ли ты кончишь свои демонскія заклинанія?
