– Как мне позвонить Ирвину? – спрашиваю я ее – Потом вспоминаю что у меня есть телефон Рафаэля (от милой Сони в книжной лавке) и я проскальзываю в будку со своей монеткой и набираю, типичные дела джазовой точки, как тот раз когда я залез в будку в «Бёрдлэнде» в Нью-Йорке и в относительной тишине вдруг услышал Стэна Гетца, который заперся в туалете поблизости и тихонько дул себе в саксофон а впереди в зале музыка группы Ленни Тристано, когда я осознал что он может все – (Никаких Уорнов Маршей[55] мне никаких! говорила его музыка) – Я звоню Рафаэлю который отвечает
– Да?
– Рафаэль? Это Джек – Джек Дулуоз!
– Джек! Ты где?
– В «Погребке» – подваливай сюда!
– Не могу, у меня нет денег!
– А пешком нельзя?
– Пешком?
– Я позвоню и найду Ирвина и мы подъедем и заберем тебя в такси – Перезвоню тебе через полчаса!
Пытаюсь дозвониться до Ирвина, ничего не выходит, его нигде нет – Все в «Погребке» оттягиваются, теперь бармены уже сами прикладываются к пивуси-ку разрумяниваются балдеют и надираются – Пьяная брюнетка валится с табурета, ее кошак оттаскивает ее в дамскую комнату – Внутрь забредают свежие шараги – Безумно – И в конце концов в довершение всего (О Я Опустошения Молчаливый Я) сюда приходит Ричард де Чили полоумный Ричард де Чили который бродит по всему Фриско ночами широким скорым шагом, совсем один, обследуя образцы архитектуры, мешанину всяческих странных приспособлений, раздвижных окон и садовых стен, подхихикивая, один посреди ночи, не пьет, копит в карманах смешные обмылки карамелек и веревочки и располовиненные расчески и половинки зубных щеток и когда он придет поспать на какую-нибудь нашу фатеру сожжет их в печке все-таки или запрется в ванной на целые часы открыв воду и будет причесываться разнообразными щетками, совершенно бездомный, вечно спит на чьей-нибудь кушетке и однако раз в месяц идет в банк (хранилище с ночным сторожем) и там его ожидает месячный доход (в дневное время банку неудобняк), денег как раз чтоб на них можно было прожить, оставлены ему каким-то таинственным неведомым элегантным семейством о котором он никогда не распространяется – Во рту у него нет вообще никаких передних зубов – Чокнутая одёжа, вроде шарфика на шее и джинсов и дурацкого пиджа который он где-то нашел весь в краске, и предлагает тебе мятную конфетку и вкус у нее как у мыла – Ричард де Чили, Таинственный, которого долгое время нигде не было видно (за полгода до этого) и наконец мы едем по улице глядь он шагает в супермаркет «Вон Ричард!» и все выскакивают и идут за ним и вот он в магазине украдкой тырит леденцы и банки орешков и мало того его замечают продавцы-сезонники и нам приходится выкупать его оттуда и он выходит с нами невразумительно тихо замечая что-нибудь вроде: «Луна это кусок чая», поглядывая вверх с откидного сиденья – Кого в конце концов я пригласил в свою за-пол-года-до-этого хижину в долине Милл-Вэлли погостить несколько дней а он берет все спальники и развешивает их (кроме моего, спрятанного в траве) в окне, отчего те рвутся, поэтому в последний раз, когда я видел свою хижину в Милл-Вэлли перед началом автостопа на Пик Опустошения, Ричард де Чили спал там в огромной комнате полной утиного пуха, невероятное зрелище – типичное зрелище – вместе со своими подмышечными бумажными пакетами набитыми странными эзотерическими книжками (одна из самых разумных личностей которых я знал на свете) и со своими обмылками и огарками и мусорными потрохами, боже мой, весь каталог вылетел у меня из памяти – Который наконец взял меня с собой в долгую прогулку по Фриско как-то моросливой ночью чтобы пойти позырить с улицы в окно квартиры где живут два
