– Может, я смогу как-нибудь пригласить тебя на обед. Что скажешь?
– Ты что, приглашаешь меня на свидание?
– Ладно, проехали, – сказал я, потому что она нахмурила брови и прищурила глаза, причем отнюдь не в духе сексапильной кошечки вроде Бэколл. – Будем считать эту нашу встречу нашим первым свиданием, и тогда нам не придется париться насчет приглашений и ответов «да». Можно начать прямо сейчас.
– Ну, я встречаюсь только с христианами.
– О… Я понимаю. – Сперва ее заявление не слишком охладило мой пыл, потому что показалось мне такой ерундовиной, которую мы легко сможем преодолеть. Я реально не осознавал, сколько ограничений на самом деле ставит на нашем пути ее вера в Иисуса.
– Ты хочешь поговорить об Иисусе? – поинтересовалась она.
– Это твоя любимая тема для разговоров, да?
– Ага.
– У тебя что, вообще нет других интересов?
– Конечно есть. Но мы должны взять этот барьер, прежде чем двигаться дальше. Не хочу зазря тратить твое или свое время.
– Но разве твоя религия не говорит тебе о важности буквально каждого человека. Я хочу сказать, что тот бомж явно не верит в Иисуса, но ты все равно угостила его сэндвичем.
– Ну да, но я же не собираюсь с ним встречаться! – Лорен очаровательно округлила глаза и сделала глоток мятного мокко.
Боже, сейчас я почти любил ее, в основном потому, что она намекнула, будто рассматривает возможность со мной встречаться, а значит, у меня есть реальный шанс встречаться с девушкой.
– Что ж, тогда не мешай мне влюбиться в фанатку Иисуса, – сказал я и сразу рассмеялся, чтобы дать ей понять, будто я просто прикалываюсь.
– Ты ведь меня даже не знаешь, – ответила она.
– Но не отказался бы познакомиться поближе.
Она вздохнула и принялась глядеть в окно.
Затем мы, типа, просто потягивали мокко и минут пятнадцать, не меньше, смотрели на прохожих за окном.
После этого мы вместе отправились на железнодорожную станцию и, сидя бок о бок в вагоне поезда, отправились обратно в Джерси. Я чувствовал через пальто ее локоть, что неожиданно привело к самому настоящему стояку, и будь дело летом, это наверняка стало бы целой проблемой, но под пальто, слава богу, ничего не было видно.
И я мог, типа, поклясться, что она – вольно или невольно – тоже что-то такое чувствовала.
Когда мы сошли с поезда, она снова сделала кошачье личико, как у Бэколл, и произнесла:
– Было очень приятно провести с тобой время за чашечкой кофе. Может, Бог войдет в твое сердце и мы сможем продолжить наш разговор о Иисусе. А там – кто знает?
