Брошенный на заднее сиденье Судских не изменил позы, как ни хотелось лечь удобнее и унять боль. О нем, сколько он ни вслушивался, речи не шло, но подвиги свои этим вечером они смаковали вдосталь, и даже не сами подвиги, а полученный навар. Из кого-то выколотили целую тысячу баксов, из другого — коробку сигарет, с третьего получили должок в двадцать тысяч рублей, и жаль, что половину придется отдавать сынку Мастачного через какого-то майора Семеняку.
От неожиданности Судских забыл о боли. Как Мастачный?..
Больше о нем не упоминалось, но из разговора Судских стало понятно, что майор — их непосредственный начальник и выступает связующим звеном между ними и какими-то коммерсантами. И майор — полная сука, потому что отбирает нагло часть их заработанной доли.
Открытие не поразило его, лишь углубилась боль, заныла, словно рэкет милицейских работников тому причина, а разбой мафиозных структур — узаконенный бизнес.
Отняли надежду.
Лишь вскользь они упомянули о нем: брать с него нечего, разве куртку… Увозили подальше, как отброс.
Возмущение перекрывало боль. Тот самый случай, когда безысходность прорывается воплем возмущения, оно сильнее боли, за ним наступает отупение. И тут Судских заставил себя превозмочь желание поддаться инстинкту. Что, собственно говоря, произошло? Пока еще его всего-навсего стукнули по голове и везут добивать двое безмозглых ублюдков, не убоявшихся Божьей кары. А что им кара, если существуют они в своем усеченном мире, где убийство — обычная работа, за которую платят. Попробуй скажи им о Библии, творениях Пикассо или о музыке Перголези — убьют без сожаления и правильно сделают: оттого, что подвальным крысам объяснять бином Ньютона, картофель лучше не сохранится.
«Да не поддамся я им, — уже без возмущения решил Судских. — Если я не переиграю этих дебилов, прав Все вышний: нечего со мной цацкаться и сам я дебил, только чуть образованнее».
Отбиваться он не собирался, слабо знал технику рукопашною боя, но другим оружием — сообразительностью — решил биться.
Водитель сбросил газ, и вскоре «опель» запрыгал по ухабам.
— Прибыли, — сообщил Дыня. — Выгружаем покойничка…
Открылась задняя дверца, пахнуло свежим воздухом.
«Вода рядом, — сообразил Судских и позволил вытащить себя из машины. — Не прикинуться ли утопленником?»
— А он коньки не отбросил? — спросил напарник Дыни. — Ты его там не того?
Слабый клиент пошел, — заржал Дыня. — Дашь по башке, а он с йог валится. Да кастетом я его. Чехлы сухие. В общем, так: снимаем куртку, не очухается кидаем в болото.
