— Чан Вэй…
— Прежде чем говорить, подумай. Хорошо подумай. Смертность гладиаторов очень высока. И по статистике девяносто процентов случаев попадают как раз на боевое крещение. И ещё немного пищи для размышления. Когда тебя брали к нам в отдел, старшие коллеги тут же записали тебя в вечные баранщики. Главная причина — ты не употребляешь байган. Ты ведь знаешь, что нас финансирует непосредственно корпорация ФБР. За всё время ты ни разу не воспользовался причитающимися тебе талонами на байган. Вернее, ты их попросту продавал за бесценок ребятам из патрульно-постовой службы.
— Распоряжаться талонами, как мне казалось, это личное дело каждого, — не удержался Говард. — И вообще, откуда это вам известно?
— Ах-ха-ха, ты что ещё не понял? Я о тебе всё знаю. Вплоть до того, что ты компостируешь мозги ученице десятого класса двадцать второй школы Светлане Соловьёвой. А какая девчонка. Персик! Тебе добрая половина отдела завидует.
Говард хотел что-то сказать, даже рот открыл, но из вмиг пересохшего горла вырвалось лишь неразличимое мычание.
— Суть не в этом, Вар, — сказал Чан. — Посмотри, на каких флаерах летают наши коллеги из других отделов — на древних развалюхах, едва способных тронуться с места. Посмотри на их устаревшее вооружение, и посмотри на наше, соответствующее последним разработкам дагонцев. Мы элитный отдел. И каждый его сотрудник должен быть специалистом высшего класса в своём деле. Да всё те же баранщики — лучшие в стране операторы механизмов наивысшей сложности. Баранщик со стажем без проблем поднимет в воздух многотонный самолёт и выведет его на орбиту Земли, если перед ним будет поставлена такая задача. И поверь моему опыту, такие задачи порой ставятся…
— Но почему меня коллеги записали в вечные баранщики? — Говард хотел спросить совсем другое, и даже не спросить, а возмутиться, но в последний момент именно эти слова сорвались с его губ.
— Я ведь тебе уже сказал, — покачал головой Чан Вэй. — Ты не употребляешь байган. Эта странность смутила многих сотрудников. Но не меня. Я привык ценить людей по сумме их поступков, а не по одному показателю.
— Я хочу стать гладиатором. Идущим на смерть, — Говард хотел сказать это твёрдо, но на слове «смерть» его голос дрогнул. Слишком волнительно и неожиданно всё. — Я эти полгода удивлялся, почему вы не берёте меня на задания, оставляете сидеть в машине. Мне не терпелось пойти вместе с вами, задержать преступника, ощутить адреналин погони…
