И кстати сообщил, будто новая пророчица уже излечила истеричного апостола Феодора, избавив его от затемнения в мозгу, так что даже и рентген будто бы это подтвердил, и медики изрядно удивлялись, не зная, какому чуду приписать.
— Просто по голове погладила — и вылечила, — восхитился Андрей Еремеич. — Федор даже перестал на полу дрыгаться и слюной в собратьев плевать. Поникшим духом воспрял!
Пророчица вздохнула: только еще лечащих девок в их компании не хватало! Начнется разврат, пьянство, игрища всякие неподобные…
Еще не успела Фекла выставить на стол последнее блюдо с тонко, на просвет нарезанной колбаской, как на кухне собственной персоной появился Светозарный. Схватив центральный кусок, средоточие розового колбасного солнца, пророк шустро препроводил его за щеку.
— Ну! — грозно воскликнула пророчица и пребольно стукнула мужа по руке, нимало не опасаясь его высокого духовного звания.
— Сильно жрать хочется, — сказал в свое оправдание супруг, активно двигая челюстями. — Пока утром в рубище ходил, оголодал и охолодал изрядно, теперь охота душевное равновесие в тело возвернуть.
— Равновесие… — проворчала пророчица. — Ты мне сначала сотню возверни, которую ты у меня давеча из кошелька стыбзил.
— Что делать, матушка, надо было лампочек прикупить для золотого нимба, а то сама видишь, старые перегорели… Стыдно-то таким макаром перед верующими скакать, боюсь неподобным обликом шаткость и сомнение в душах поселить. Народ пошел нынче дошлый, критически настроенный, былой веры в людях не осталось, один скептицизм и сугубое недоверие…
К двум часам дня все апостолы припожаловали плюс еще какой-то сброд — святые, священномученики, преподобные (а тоже на халяву поесть не дураки). Апостольша Досифея тоже заявилась собственной персоной. По виду скромняга такая — клейма ставить негде!
В кухню набилась страшная пропасть народу. Фекла выбежала, отмахиваясь руками от назойливого табачного дыма. Кто-то ущипнул ее за наливной бок — кажется, святой Серафим, личность весьма скабрезная и склонная к прелюбодейству. Нимало не смущаясь, пророчица огрела святого по жирному загривку и пригрозила:
— Ужо погоди, Светозарному все расскажу!
На самом деле ей было приятно мужское внимание — Серафим был ражий мужчина годов сорока, вокруг него всегда кликушествовала толпа молоденьких прихожанок.
В отличие от Серафима, Светозарный был стар и мудр. Даже не столько мудр, сколько целомудрен. Он давно уже не мечтал о прекрасных телах молоденьких девиц и даже пренебрегал телом жены своей. Больше всего на свете он был озабочен подковерными интригами апостолов, грозящими ордену расколом, а также будоражащими город слухами: будто откуда-то, не то с дальнего севера, не то с ближнего юга, не то с западного востока, не то с восточного запада, заявился в город какой-то самоуверенный подонок, который утверждает: «Я — Михаил Бог». А не верить ему причин нет: как докажешь, что он не Бог?
