— Ложитесь спать, панове, — распорядился Лекс. — Завтра рано поутру выступаем.
— Не хорошо кудакать в дорогу, да как не спросить, — ушлый пан немного расслабился, однако, недоверие прям таки текло из него, как простокваша из дырявого бурдюка. — Куда направляемся?
— Искать ваш дом. Не обессудьте, господа хорошие, если дорожка вам покажется странной. Только очень прошу, душевно, можно сказать, более того — требую: слушать меня даже не с полуслова, с пол-взгляда. Мысли ловить. А сейчас отбой. Энке, остаешься в дозоре. Остальным — набоковую.
За день с этими людьми случилось все, что только могло случиться, начиная со сладких мечтаний о золоте. Заканчивая мирной беседой с чертом у того же черта на куличках. А уснули, не прошло и получаса. Последовала команда: спать — свалились вповалку, даже костерка не затушив.
Лекс привел коней, вручил повод Энке, сам встал так, чтобы являться вершиной воображаемого треугольника, сосредоточился, и…
* * *
Махатма Казимир орал так, что жалко звенели стекла в окне. До ручки Лекса не допустили, как вошел, велели стоять на пороге.
И началось:
— Ты безответственный щенок, ты лоботряс, ты позор своих учителей, недоучка, бездельник…
Брызги летели через всю комнату. Опустив очи долу, Лекс гадал, достанет или нет. Если достанет, его разжалуют. Если реквизитору не хватит злости, заплевать его сапоги — обойдется.
— По какому праву и для какой такой крайней надобности ты привел сюда случайных людей?! Зачем ты притащил с собой существо, которому тут попросту не место? Ну и что, что они поляки?! Или ты думал, что я умилюсь и пролью над придурками, которые лезут в переходы за золотом, скупую слезу? Как ты посмел?! Ты обязан был оставить их там! Ты лоботряс, ты недоросль…
За спиной реквизитора открылась низенькая дверца, и в комнату приемов вошел щуплый носатый старичок, в накинутой на плечи шали. Было тепло, но он кутался, время от времени шмыгая носом.
Он легко мог раз и навсегда избавиться от хворей, но отказался, заявив, что предпочитает оставаться человеком. Разучись страдать и быстро превратишься в бездушную тварь… хотя и высшего порядка.
— Кричите, кричите, аж на улице слышно. Скоро под окнами люди соберутся. Махатма Казимир, стоит ли так расстраиваться? Молодой человек, вы опять нарушали?
— Махатма Мита, я не могу спокойно смотреть на это безобразие. Манус Аспер Лекс уже не в первый раз плюет на инструкции. Мы все подчиняемся жесточайшим требованиям, а он…
