Однако Аристотель, мудрейший из знатоков начал, выступает против такого мнения и считает, что все вещи не могут быть возведены к одному источнику, но что в вещах есть десять родов. А так как эти роды отличны друг от друга, то не могут быть подведены под одно общее начало. Роды же Аристотель установил следующие: субстанция, количество, качество, отношение (ad aliquid), место, время, положение, обладание, действие, страдание. Но здесь еще не было противоречия [теории единого рода]: ведь обо всех перечисленных родах говорится, что они есть. Свои возражения Аристотель формулирует так: не всякое общее имя образует также и общую субстанцию; следовательно, не обязательно считать бытие (esse) общим родом только потому, что оно сказывается как общее имя. Ибо только те [вещи] могут быть по справедливости названы видами общего имени, к каким подходит определение этого общего имени: в таком случае они названы этим именем однозначно; в противном случае общим у них будет лишь слово (vox), а не субстанция. Это можно хорошо объяснить на примерах.
Мы говорим, что "животное" есть род для человека и для лошади. Дадим определение животному: это субстанция одушевленная и способная к ощущению. Если мы теперь перенесем это определение на человека, получится, что человек есть одушевленная и способная к ощущению субстанция: такое определение ни в чем не погрешит против истины. Точно так же, если мы приложим его к лошади, получится, что лошадь - одушевленная и ощущающая субстанция: и это будет верно. Значит, это oпределение подходит как "животному", которое является общим для лошади и человека, так и этим самым лошади и человеку, которые являются видами животного. Следовательно, и о человеке, и о лошади "животное" сказывается однозначно. Но допустим, что кто-нибудь назовет именем животного человека подлинного и человека нарисованного; пусть он определит животное, например, так же: одушевленная и способная к ощущению субстанция. Однако такое определение подойдет только живому человеку, нарисованному же - нет, ведь он не является одушевленной субстанцией. Таким образом, к нарисованному человеку и живому не подходит как общее определение их общего имени, то есть животного. Животное для них - не общий род, но только общее название: ведь по отношению к живому и нарисованному человеку "животное" выступает не как род, но как многозначное слово. Многозначное же слово называется двусмысленным, или омонимом, в отличие от слова, указывающего род -оно называется однозначным. Так вот, что касается сущего, которое сказывается обо всех категориях: поскольку невозможно найти такого определения сущего, которое подошло бы ко всем десяти категориям, постольку оно сказывается о категориях не однозначно, как род, но двусмысленно, как многозначное слово.
