Все видит, все слышит и тем не менее выдергивает одного за другим увесистых золотых карасей. Мне за ним не угнаться.
Кстати, Алешка ловит их только на хлеб. Никогда не насадит на крючок ни червяка, ни кузнечика.
– Мне их жалко, – говорит он.
– А карасей тебе не жалко?
– Караси-то съедобные.
Логика. Особая, Лешкина.
…Вскоре утренняя прохлада потихоньку растворяется, солнышко начинает припекать. Клев становится все ленивее и реже. И тут за прудом дед Строганов включает дисковую пилу. Она визжит на всю округу. Караси прячутся на дно, в глубокий ил, ласточки взмывают в небо, смолкают лягушки и петухи.
После пилы воет электрорубанок. Потом бухает тяжелый молоток… Вот уже которое лето дед Строганов с утра и до вечера гоняет пилу и рубанок. Пилит, пилит, пилит… Строгает, строгает и строгает. Еще и колотит. За это время из этого материала можно было бы построить еще один поселок. Но дед Строганов ничего не построил. Он даже гнилой штакетник перед своим домом не заменил. Куда исчезают напиленные и настроганные доски – для нас большая загадка.
Правда, мы заметили, что время от времени к его сараю подъезжает задним ходом крытый фургон. Вплотную к воротам. Начинается стук-перестук, негромкий говор – идет погрузка. Потом грузчики наглухо закрывают задние дверцы фургона и что-то в нем увозят.
В конце концов мы узнали, что именно. Но лучше бы не узнавали!..
…Утренняя рыбалка заканчивается обычно так: приходит рыжий флягинский кот и копилочкой садится возле ведерка с нашим уловом. Пока мы сматываем удочки, он сидит смирно и жмурится на отражение солнца в зеркале пруда – усыпляет нашу бдительность. Потом одним ударом лапы опрокидывает ведерко, выхватывает из кучки выплеснувшихся в траву карасей самого крупного и удирает с добычей.
Мы собираем рыбу, и тут прибегают собаки звать нас к завтраку. Они уже наигрались, набегались по болоту. Глаза веселые, ушки торчком, розовые языки по колено. Вся шкура в каких-то семенах и разит неизвестной пахучей болотной травой. От которой они сами без конца чихают.
А мама в это время ждет нас и разбирается с дядей Кузей, охранником музея. Вообще-то он никакой не Кузя, его фамилия Кузнецов, но все его почему-то зовут Кузей. Он раньше служил в милиции проводником служебной собаки. Потом их обоих ранили, а когда они выздоровели, то их отправили на пенсию. И сейчас дядя Кузя с Греем подрабатывают: охраняют по ночам местный музей. Они совсем оправились, только дядя Кузя слегка покашливает, а Грей слегка прихрамывает.
