Из-за этого чердака мы прослушали весь папин разговор с художником Истоминым. Ухватили только самый конец.
– Я только что был в музее, Сергей Александрович… – Это Истомин говорил. – Копии вместо подлинников – бесспорно мои. Но как они там оказались?..
– Припомните, может, кто-нибудь просил вас сделать копии? Или подсказал?
– Тут нечего припоминать. Это мои курсовые работы. Сделать копии рекомендовал мне мой педагог, профессор Вознесенский.
– Вот так, да? – Папа помолчал. – Но вот когда вы работали над ними, кто-нибудь этим интересовался?
Тут послышался смешок Истомина:
– Сергей Александрович, люди любопытны и не всегда деликатны. Почти каждый, кто посещал музей, заглядывал через мое плечо: а что он там такое малюет?
– Да, вы правы. Что ж, продолжайте работать, у вас хорошо получается.
– Спасибо.
– А майора Злобина я предупрежу, чтобы на вас особо не наседал. Скажу, что допросил вас сам.
– Это был допрос? – удивился Истомин.
– Да. А на моих ребят не обижайтесь. И пусть они сходят к профессору, вреда большого не будет.
– Только знаете, Сергей Александрович, – сказал Истомин, – он немного странный.
– Все мы немного странные, – усмехнулся папа.
Алешка ткнул меня локтем:
– Все равно пойдем, Дим, проверить надо. Родители тоже могут ошибаться. Даже полковники.
Истомин ушел, а мама сказала:
– Зиночка нас поужинать фруктами пригласила.
– Не слишком ли для одного дня? Ядовитые грибы, Зиночкины фрукты…
– Ты к ней несправедлив, – обиделась мама.
И оказалась права в недалеком будущем. Тетя Зина… Впрочем, не буду забегать вперед.
Профессор Вознесенский жил в довольно миленьком доме – в два этажа и с садиком, полным всяких цветов и фруктов. И хотя Истомин предупредил, что его учитель имеет некоторые странности, мы немного растерялись, когда дверь нам открыл маленький старичок в пижаме, под которой рябила полосатая тельняшка, а на голове у него красовалась морская бескозырка, на черной ленточке которой золотились буквы «Профессор».
– Здрасьте, – сказал Алешка и сразу же спросил: – Это название корабля, на котором вы плавали?
– К сожалению, юноша, я не плавал на кораблях. Не сбылась моя мечта. И я стал художником.
– А чем плохо? – удивился Алешка. – Я тоже один раз хотел стать художником.
– Да почему же только раз? – улыбнулся профессор.
– А во второй раз, – объяснил я, – он захотел стать сыщиком.
– Как наш папа!
– Что ж, почетная профессия. Очень нужная. Да, собственно, что ж мы стоим на пороге? Проходите, юноши. Вы, верно, по делу?
