– Вот и славно, – выдохнула хозяйка. – А то прямо как чужие.
– И не говорите, Милочка…
Вот что только имя не делает с человеком. Как только Мышкин называл ее Милочкой, Людмиле сразу хотелось стать мягкой, доброй, покладистой и милой. И она старалась изо всех сил. Даже прихихикивала глуповато. Но, похоже, Льву это очень нравилось. Он начинал острить и смелее строил глазки.
– А давайте сразу к пирогу перейдем, – игриво улыбнулась Людмила.
– Да! И даже не пойдем в гостиную! Прямо здесь, на кухне, и перейдем! – предложил Лев Венедиктович. – А я еще вина нам принес. Только оно слабенькое-слабенькое, чтобы не спиться.
Вот это Людмила уже не приветствовала. Чего это каждый день вино? А не алкоголик ли он? Еще не хватало.
– А что – без вина мы совсем не обойдемся? – насторожилась она.
Мышкин смущенно почесал нос, потом поднялся и молча вылил всю бутылку в раковину.
– Это чтобы… ну вдруг вы подумаете, что я алкоголик, – пояснил он.
– С чего это я вот так возьму и подумаю? – пожала плечами Людмила. – И потом… может быть, вы придете домой и выпьете еще одну бутыль, я ж не знаю.
– Нет! – испуганно вытаращился Мышкин. – Я не выпью. Мне мама не разрешает пить. Она… В общем, я сам решил – не пью, и все тут.
Людмила поверила. Не похож был Мышкин на алкоголика. Да и брюки у него второй день наглажены.
– У вас, я смотрю, брючки так наглажены, – сделала она ему комплимент.
– А! Это да, – закивал Мышкин. – Наглажены. Я вчера утюг купил. А то он у меня как сломался в каком-то году, так и… Да он мне и не нужен был, а уж раз вы… То я…
Людмила заалела. Вот ведь как приятно осознавать, что ты на кого-то благостно влияешь.
– Я вам сейчас фото Курищева покажу! – вдруг вспомнила она.
Теперь они сидели друг напротив друга и рассматривали фотографии.
– Какой неприятный овал лица, – аккуратно заметил Мышкин. – Расплывчатый такой, откормленный… И голова… волос совсем почти не осталось, обратили внимание? Заметили?
Людмила кивала. Она уже давно заметила, что и у самого Мышкина не райские кущи.
– И толстый еще. Вот не старик же, а толстый, – продолжал перечислять свои же «достоинства» Мышкин. – Очень неприятный типаж. Прямо очень! Особенно вот здесь.
На этом фото Курищев держал за шею Гурона и хищно улыбался. Гурон тоже скалился во всю пасть.
– Мне эту фотографию просто необходимо! – вдруг заявил Мышкин. – Только… А у вас есть фотоаппарат? Ах да! Вы ж нас вчера фотографировали! Милочка, щелкните, пожалуйста, Мишку. Но только чтобы он выглядел несчастным. Бе-едненьким таким. Мне очень надо.
