— Извини, — прошептал он, убирая руку, и дрожь прокатилась по телу Диадры от его странного тона.
А Терлизан вдруг отвернулся от нее и сполз вниз по резной каменной балюстраде, опираясь спиной на перила и пряча лицо в ладонях. Диадра мгновение ошеломленно взирала на него. Сейчас, неожиданно, он был вовсе не похож на могущественного мерзавца — всего лишь мальчишка-подросток, потерянный, запутавшийся и беззащитный… Диадра тихо опустилась рядом, и ее юбки волнами легли на холодные камни.
— Терлизан…
Он отнял руки от лица, но смотрел не на нее, а куда-то в пустоту.
— У меня ничего не выйдет, Диадра. Слова Вершителя… это не пророчество, а проклятье. Я никогда не просил об этой слишком длинной жизни в одиночестве, с этим непреодолимым голодом, снедающим меня каждый раз, когда появляется Слеза Тени, и с этой тоской о ней… — он ударил кулаками по коленям и откинул голову назад, устремляя взгляд ввысь, к темным, пугающим очертаниям башен. — Когда-то я смирился с тем, что потерял ее. Я собирался просто уйти, не хотел исполнять его проклятое пророчество. Тогда, давно — я не хотел. Но он не оставил мне выбора, этот проклятый слепой мерзавец… Он обманул меня, заставил пройти через все это. И сейчас, когда мне остался всего один шаг, я предчувствую, что он обманет меня снова. Я не получу Даенжи, Диадра. Что бы ни имело в виду это пророчество, я никогда не получу ее назад.
— Зачем тогда терзать Илли? — едва слышно выдохнула Диадра.
Он горько усмехнулся.
— Я не могу остановиться. Я слишком… хочу ее, — Диадра вздрогнула, и он чуть качнул головой, усмехаясь: — Нет, не в этом смысле, хотя это стремление сродни и вожделению, и голоду, и жажде — только во много раз сильнее каждого. Первое время, тогда, столетия назад, я пытался противостоять ему… и с тобой это получалось легко, потому что тогда я был ребенком, я еще не знал вкуса крови. Потом твоя сила исчезла… Но позже, поглотив первую Слезу, я все-таки обрек себя на путь, который начертал передо мной Вершитель. Видно, все же правы те, кто говорят, что от судьбы не уйдешь… даже если пытаешься, даже если веришь, что сможешь.
— Нет, не правы, — тихо сказала Диадра, но голос ее звучал так твердо, что Терлизан обернулся к ней. Его глаза смотрели удивленно и растерянно из-под пурпурной маски. И несмотря на эти бархатные крылья, скрывавшие сейчас его лицо, Диадра ощущала, что видит его без прикрас, без циничной и насмешливой завесы.
Она осторожно потянулась к нему и стянула маску, бросая ее на пол, потом коснулась его нежной, гладко выбритой щеки. Терлизан не шевелился, только, не отрываясь, смотрел на нее. Его красивое лицо, сейчас по-мальчишески беззащитное, было в то же время омрачено усталостью, древней, как мир.
