То ли ему, кроме задранного ягненка и полной луны, ничего не надо. То ли он смутно вспоминает когда-то звучавшие речи о "Грядущем Хаме" и подозревает, что Хам наконец грянул. То ли, по звериной своей сути, понимает самоуверенность, но не выносит самодовольства… Но что-то чудится, будто брачный контракт между искусством и капиталом грозит чьими-то преждевременными похоронами. И это единственный случай в моей жизни, когда я рада буду оказаться неправой.
«Он Русь любил, а русских не любил. И, кажется, был прав» (Н. Кукольник. "Рука всевышнего отечество спасла").
На заре туманной юности-перестройки мне довелось участвовать в первом молодежном номере журнала "Искусство кино" со статьей "Отечественные заметки", где я писала о "духовном образе нации", как он тогда мне представлялся. В частности, там я вспоминала эпизод "Набег" из фильма Тарковского "Андрей Рублев", когда один из защищающихся вдруг изумленно кричит своему врагу: "Братцы! Да вы же русские!" – "Я тебе покажу, сволочь владимирская", – отвечает тот.
Далее, из своего восемьдесят восьмого года, я рассуждала так: "Местное сознание при всем обаянии своем (люблю не отвлеченную химеру, а то, что знаю, свой кусочек земли) может обернуться бедой, этим самым "я тебе покажу, сволочь владимирская". Не грозит ли оно нам? Нет, пожалуй, пока нет. Бродят-ходят, не дают покоя скрепляющие идеи и чувства. Скрепляет и ощущение общей драмы, общее стояние на краю…"
Кто поручится теперь, что в Казани и Петропавловске-Камчатском, Красноярске и Липецке человек не получит свое перышко под ребрышко с восклицанием: "Я тебе покажу, сволочь московская"? И в этом случае, говоря "Россия" – о чем мы говорим? Может, пора объявлять республику Санкт-Петербург? Может, пора ноги уносить от "темного царства"?
Нет. Если русским так нужна воодушевляющая идея, то ее нетрудно сервировать. Например, объявить Петербург тем самым местом, где идеальная Россия должна встретиться с идеальной Европой. Никакое другое место не выполнит сей прекрасной, почетной и образцовой задачи. Для нас главное – не расставаться с идеалами, раз иначе мы не можем. А судя по всему, не можем.
Даже вымороченное поколение, которое выбрало "пепси" с ужасающей пустотой в трезвых глазах, полной неспособностью к чувствам и рукой, все ищущей кобуру, – даже они, вследствие какого-то трагического выброса в атмосферу, желают чего-то идеального, с болезненной жадностью пожирая реальность…
