* * *
2 сентября. Прекращает деятельность партийная организация нашего факультета, как и во всех Вооруженных Силах страны – по распоряжению сверху. Ликвидируется партучет, можно получить партийную карточку. На 4 сентября планируется последнее партийное собрание. Каждый задумывается о предстоящем. Задумываюсь и я. Кто я? Откуда родом? От чего не смогу отказаться? Как дальше жить? На что опереться?
Я хорошо помню своих бабушку Грушу и деда Ивана. Оба они умерли в Ленинграде от голода осенью 1942 г. и похоронены в братской могиле на Пороховоком кладбище. В 1902 г. бабушку, молодую работницу конфетной фабрики, жандарм при разгоне демонстрации бастующих стегал ногайкой с лошади. Жили они с дедом в поселке у Обуховского завода в Питере. В этом же году дед с другими рабочими участвовал в известной стачке, названной Обуховской обороной. Большевиком он не был, их тогда и были-то единицы, но думаю, что о социал-демократах слышал. Все это как легенда осталось в памяти семьи.
Поселок был у заводских путей. Отец мой, Михаил Иванович, рассказывал мне, как мальчонкой чумазым лазал там среди вагонеток. Там же ходил в церковноприходскую школу. Может быть, выбился бы в токари… Революция круто изменила его жизнь. Рабфак. Комсомол. Работа в детских коммунах с людьми, близкими к Н. К. Крупской. Электротехнический институт, Военная академия связи. С 1928 г. член ВКП (б). Работа на оборонных заводах. Советская власть была его властью, властью сотни тысяч таких же рабочих.
В 1933 г. в Ленинграде на Петроградской стороне родился я
С 1934 г. семья – в Москве. Отец – начальник производства артиллерийского завода, расположенного рядом с гигантом «Серп и молот» в Лефортове. Там до самой Заставы Ильича стояли заводы. Жили в бараках, среди узкоколеек, кранов. До сих пор слышу заводские гудки. Охрана на проходных была строгой. Дисциплина. Рабочие отца любили. Помню заводские запахи – теплого металла, стружки, машинного, масла…Там же, в Лефортово, родился и брат Саша.
Отец умер в 1976 г., двух лет не дожив до полувекового срока своего членства в партии. Эта память, безусловно, формировала мое мировоззрение.
В пионеры вступил в 1943 г., в день смерти Ленина, уже вернувшись из эвакуации. Помню, как, несмотря на мороз, шел через Горбатый мост на шоссе Энтузиастов, расстегнув пальто, так, чтобы все видели мой красный галстук. В комсомоле – с 1947 г. Помню, как в день смерти Сталина (я тогда учился в Военно– медицинской академии им. С. М. Кирова в Ленинграде) плакали преподаватели-фронтовики. В партии с 1958 г. Тогда я был врачом парашютно-десантного полка в Рязани той тогда еще славной дивизии, которая под руководством Лебедя только что отчаянно «защищала» Белый дом.
