— Все-таки ты неисправимый конспиролог. В самом начале было написано, что интервью старое.
— Я не знаю, как там обстояло дело с женой Лысенко, но я видел ее могилу на Кунцевском кладбище в Москве. Видимо, ее клонировали, чтобы не подставлять академика, так что ли? Но вот то, что родной брат Лысенко сбежал из Германии, опасаясь именно того, что его похитят те самые «офицеры по сбору советских граждан» — это совсем другое дело, если исходить из того, что даже в желтой прессе обычно не бывает «дыма без огня».
— Стоп! Нельзя ли с этого момента поподробней? Никогда не слышал о брате Лысенко. Тогда, кстати, возможен более правдоподобный вариант о странных погонях — речь шла не о жене академика Лысенко, а о жене брата Лысенко. Загребельный же просто все перепутал по старости лет. Или журналист не понял, о каком именно Лысенко шла речь. Или, возможно, За-гребельному изначально такую рабочую легенду залили, а таинственный богатый инженер, которого якобы надо было разыскать — это и был брат Лысенко.
— Вот это похоже на правду. Более вероятный сюжет, можно пока принять за рабочий вариант. Что же до брата — так о нем еще генетик Валерий Сойфер писал. Взгляни в сети, книга должна быть, — с невинным видом отомстил мне Алик. — А я, пожалуй, схожу на кухню, съем гамбургер. Потом дополню то, что ты найдешь.
Алик растворился за дверью, а я, чертыхнувшись, сел за компьютер. Впрочем, книгу «Власть и наука» я нашел сразу. Сойфер писал следующее:
Этот братец и подложил Трофиму свинью. Когда фашистские войска подошли к Харькову, он не стал эвакуироваться, скрылся и вынырнул только после того, как фашисты захватили город, открыто перейдя на службу к ним. Брата великого Лысенко — любимца Сталина и президента ВАСХНИЛ — оккупанты приняли с почестями. Он был назначен бургомистром Харькова. Город несколько раз переходил из рук в руки, и каждый раз фашисты увозили с собой младшего Лысенко, а затем, возвращаясь, водворяли бургомистра на прежнее место. После войны он так и исчез из России, оказался в США.
На этом я, правда, застопорился. Никаких данных о бургомистре Харькова найти не удавалось. Хотя последним обер-бургомистром Харькова был некий коллаборационист Козакевич, эмигрировавший с немцами. Он тоже был химик, и звали его также Павел.
Алик пришел минут через десять, хитро улыбаясь.
— Нашел? Что думаешь?
— Ничего пока не думаю. Предпочел бы услышать твое мнение. Что из этого правда? — хмуро спросил я, ткнув пальцем в экран.
