— И с этих сладких выделений на ржи пчелы могли собрать взяток чистого спорыньевого меда?
— Именно так.
— Но с какой стати они предпочтут медовую росу клеверу? Тоже на алкалоиды подсаживаются, что ли?
— Нет, не в этом дело. Я не зря упомянул, что пчелы на красном клевере опыляют относительно мелкие цветки, которых больше в засушливые годы. Большие цветы — не могут, хоботок не достает.
— Понятно, в дождливые годы цветы вырастают большими, пчелам нектара не достать, они летят на ближайшее ржаное поле, где из-за того же дождливого лета развилась спорынья. Так?
— С дополнением. Не просто цветы большие, клевер здесь еще проблем пчелам подкинул. Понимая необходимость, агрономы стали пытаться выводить сорта клевера с короткой трубкой, чтобы пчелы могли нектар достать, и вот что обнаружили. Если год выдался дождливый, то цветочная трубка вытягивается, становится длинней. Чем пышней растет клеверный куст, тем длинней становится трубка. Так что в дождливый год у пчелы с нектаром проблемы серьезные. Зато спорынье в такие годы — раздолье. Ну, а звание самого «мокрого» месяца весны до сих пор носит март 1937 года, по крайней мере, в некоторых областях. Очень влажный год был.
— Тогда еще вопрос: пчелы могут способствовать только распространению спорыньи, или мед тоже становится отравленным?
— Никто этого не проверял. В Закавказье и на Черноморском побережье, например, нередки случаи заболевания людей после употребления меда, собранного с произрастающего там рододендрона. Во всяком случае, раньше думали, что из-за рододендрона. Так называемый «пьяный мед» вызывал головную боль, рвоту, потемнение в глазах, иногда и обморочное состояние, то есть были признаки, характерные для сильного опьянения. А спорыньевый мед никто даже не изучал. По крайней мере, мне это неизвестно. Нет никаких открытых данных. Известно только, что самим пчелам такой мед вреден.
— Кстати, стоило бы рассмотреть возможность того, что русские пчелы уже пострадали от спорыньи, а кавказские были привезены им как раз на замену. Нет ли данных о массовой гибели пчел в эти годы? Не осуждали ли, например, в то время кого-нибудь по обвинению в саботаже в виде отравления пчел?
— Я пока не встречал таких данных. Но должен добавить, что первый директор Института пчеловодства Борис Михайлович Музалевский рассказывал о своем долгом разговоре с Лысенко летом 1936-го года. Он утверждал, что Лысенко очень заинтересовался биологией пчелы.
