— Думаешь, ты с ним справишься?
— Обо мне не беспокойся, я все обмозговал.
— А вдруг у него нож?
— На танцы он с ножом не ходит.
— А у тебя правда ничего нет?
Он щелкнул языком.
— Слушай, друг, положись на меня. Сказал я тебе, не будет никакого железа, ты что, хочешь обыскать меня с магнитом?
— Ладно, верю на слово.
Наверху, у лестницы, послышались голоса и смех.
— Глянь по-тихому из-за угла, надо убедиться, что их только двое, — сказал он.
Один был длинный — Мик, а второй пониже, этого я должен был взять на себя. Он насвистывал какой-то мотив и бодренько скакал по лестнице. У него были крепкие ноги, как у прирожденного боксера, и свистел он чисто, звонко и очень правильно.
— Двое. — Обернувшись, я увидел, как он что-то быстро спрятал за спину. — Ты же обещал, что железа не будет!
— Заткни трубу!
— А я, дурак, поверил…
— Вот чего: или не вякай, или беги отсюда.
Я твердо решил, что не дам ему пустить в ход эту железяку. Довольно он мне мозги вкручивал. Мик и его приятель были теперь почти под нами, я схватил Носаря за руку. Но вырвать эту холодную штуку я не мог: она была словно приварена к его пальцам.
— Пусти, сволота! — прошипел он и схватил меня за горло. Я оторвал его руку и стал выкручивать — в тот миг я хотел только одного: сломать эту руку, причинить ему боль. Он выронил железяку. Она стукнулась о лестницу и покатилась вниз по ступеням. Мы замерли. Стук был очень громкий. Свист оборвался. Тот, второй, вскрикнул:
— Кто это?
Носарь корчился рядом со мной. Это его смех так разбирал.
— Кошки, наверно, — сказал Мик.
— Пускай пройдут, — шепнул мне Носарь.
Второй снова засвистел, но как-то неуверенно. Почуял неладное. Их длинные тени плясали по земле; вот они поравнялись с нами.
— Пора! — шепнул Носарь и прыгнул.
Но, видно, неудачно прыгнул — я услышал стон; потом он сказал, что напоролся на локоть Мика. Второй сразу присел, как боксер, приготовился защищаться, а про Мика и думать забыл.
Я спрыгнул на землю и сказал ему:
— Беги! — Он побледнел. «Ну, с этим справиться — раз плюнуть», — подумал я и толкнул его: — Жми по-быстрому!
Он отпрыгнул и ударил меня правой в грудь, чуть с копыт не сбил, а потом врезал левой.
Я услышал крик Носаря:
— Артур, выручай!
Но мне было не до него: этот малый молотил меня за милую душу. Надо правду сказать, боксер он был хороший, но очень уж увлекся, оступился и — хлоп! — полетел вниз. Шмякнулся он крепко, и я решил, что с него хватит. Носарь стоял на коленях, схватившись за живот, и голова у него поникла, как увядающая лилия, только не хватало ему воздуха, а не воды. Я сразу понял: главное — не дать Мику снова ударить его ногой, но побоялся отвернуться — а вдруг он у меня за спиной нож вытащит. И тут я наступил на кастет. Я поднял его и надел, — он был мне точно по руке, — и увидел, что Мик уже занес ногу. Я перехватил ее левой рукой, выпрямился и въехал ему в челюсть. И до чего ж это было приятно — никогда не забуду. Чистая работа — даже звон пошел, как будто битой по мячу ударили, и этот тип сразу с копыт сковырнулся. Рухнул, как старая печная труба. И вдруг мне страшно стало, я сразу весь сник. Он лежал, как мешок с картошкой, и перевернуть его у меня силенок не хватило. Я взял его за руку и попробовал нащупать пульс. А тот, второй, смотрел на меня снизу.
