– Уж не хочешь ли ты, чтобы сам Наполеон принудил нашего государя к отмене крепостного права? – с лукавым прищуром спросил Юрий.
– Принудил – Боже упаси, но посоветовал. А правда ли, что в Польше Наполеон в новой конституции записал: «Рабство отменяется»?
– Возможно. Но перед этим он завоевал Польшу, как и многие другие страны. А кстати, кто беседовал с тобой на подобные темы?
– Вельсович говорил…
– Вельсович? – воскликнул Юрий с некоторым возмущением. – Это тот поляк, который известен в губернии как учитель танцев и светских манер? Наверное, во время мазурки или полонеза он не только восхвалял тебе Наполеона, но и нашептывал на ушко любезности?
– Да ты ревнуешь, что ли? – удивилась Софья. – Как можно! Ведь этот пан Казимир – пожилой, почтенный человек!
– Ну, в твои семнадцать лет любой сорокалетний мужчина кажется стариком, на самом же деле Вельсович совсем не стар и, по-моему, весьма бодр, – проворчал Юрий.
Его ревность позабавила Софью и даже чем-то ей польстила, но, вместе с тем, девушка почувствовала, что разговор может отклониться от интересующей ее темы. Она приостановилась и, посмотрев на молодого человека внимательным, пытливым взглядом, заметила:
– Мне кажется, Юрий, ты уходишь от ответа. Скажи прямо: точно ли твоим родным все известно обо мне? Не будут ли они противиться нашему браку? Ведь, наверное, прочили тебе в жены родовитую дворянку с большим приданым…
– Дочь Ивана Григорьевича Ниловского – это тоже очень родовитая особа. А твое приданое – это твоя красота, чистота, ум и прочие достоинства. Большего мне не надо. Уверен, что матушка с дядей тоже тебя оценят. Ну, полно сомневаться и изводить меня вопросами. Идем скорее к Домне Гавриловне. Мне не терпится закрепить за собой звание твоего жениха.
Софье еще хотелось услышать от него, что он сам хозяин своей судьбы и не станет подчиняться мнению родичей, даже если все они окажутся против; но она ничего не успела сказать, потому что молодой человек порывисто обнял ее и закрыл ей рот поцелуем.
Со стороны дороги послышался стук колес, и, взглянув Юрию через плечо, девушка увидела приближающийся экипаж.
– Сюда кто-то едет, какие-то военные… – пробормотала она, высвобождаясь из объятий.
Экипаж представлял собой легкую открытую коляску, в которой ехало трое офицеров – причем один из них сидел на облучке и правил лошадьми, явно изображая из себя лихого возницу. Все трое были в коричневых доломанах с желтыми обшлагами, и Софья знала, что такие мундиры носят ахтырские гусары, квартировавшие сейчас в Харькове и Волчанске. Ее догадку подтвердил и Юрий:
