Однажды, в приподнятом, «философском» настроении Гайнан спросил:
— Как вы, Николай Сергеевич, живете один, не понимаю? Скучно же. Ни друзей, ни подруг...
— Друзей у меня достаточно,— живо откликнулся Николай Сергеевич, подняв глаза на книги.
— Ну-у, это... Это суррогат.
— Это жизнь,— возразил Николай Сергеевич.
— Суррогат, жалкие поделки. Что может быть прекраснее настоящих жизненных сюжетов! Вот у меня, чего только не было, в каких только переделках я не побывал, ни у одного писателя фантазии не хватит. Кто бы взял да описал мои похождения, мастер какой-нибудь крупный взялся б, а-а!.. Такой романище может получиться, такая эпопея — почище «Графа Монте-Кристо».
Николай Сергеевич полулежа работал, в руках карандаш, рукопись. Он мог выполнять несколько дел одновременно. Но тут отложил бумаги на грудь, заткнул карандаш за ухо...
— Гм-м, безусловно, есть люди большой судьбы, вот, как вы, фронтовики, влияющие на ход истории, действенные. А есть люди, эти действия анализирующие и даже предсказывающие. И они не менее нужны каждый своему народу, чем, скажем, мозг каждому человеку.
— Ученые?
— Необязательно. Часто впередсмотрящими бывают и поэты.
Гайнан поморщился.
От Николая Сергеевича это не ускользнуло. Он вскинул руку с карандашом и нараспев продекламировал:
Нам казалось: мы кратко блуждали.
Нет, мы прожили долгие жизни.
Возвратились — и нас не узнали
И не встретили в милой отчизне.
Опустил руку, перевел дыхание:
— Блок... Александр Блок. В этих стихах, он знаете ли, за год до опубликования теории относительности точно передал ее основной парадокс. А Велимир Хлебников, учившийся, кстати, у нас в университете, еще в тринадцатом году предсказал с точностью до месяца Октябрьскую революцию. Книги... Это же люди, это галактики. Почему Эйнштейн говорил, что Достоевский дает ему больше, чем Гаусс? Потому что оба они, и ученый, и писатель, певцы неевклидова мира, этой парадоксальной гармонии бытия. Оба. Но великого физика вдохновлял литератор, сочинитель...
— А кто такой Гаусс?
— Ученый. Математик, астроном...
— А неевклидов мир?
— Это, это... Видите ли, геометрические соотношения в искривленном пространстве изменяются...
— Темный лес!
— Ну почему — темный лес?
— Вы конкретно, конкретно, на пальцах объясните.
— Конкретно? Например: пересекаются параллельные линии.
— Параллельные... и пересекаются? Абракадабра!
Николай Сергеевич спустился с кушетки, посмотрел в окно. Сентябрьский вечер обнял мглой полуголый сад — урожай собран, лишь на одной разлапистой яблоне белели тяжелые плоды.
