Помогла Светлана Петровна. Она коснулась локтя майора и сделала глазами: «Не волнуйтесь».
Когда опять вышли во двор, бухгалтерша посоветовала заглянуть в местный сельмаг и, если у них склад пустует, попробовать договориться на время занять его.
— Хотите, я вместе с вами и туды пройдусь?
Аширов сказал себе: дело в шляпе. Он метнул давно погасший окурок в мусорный ящик за дорогой, и чинарик точно угодил в раскрытую пасть мусорки. Отличная примета.
Действительно, заведующий сельмагом, одноглазый пончик в выцветшей гимнастерке, уговаривать себя не заставил, сказал, почтительно глядя то на гвардии майора, то на бухгалтершу мельзавода: «Пожалуйста, с весны в амбаре нашем ветер гуляет». Дал ключи. Аширов попытался выяснить, сколько должен будет за услугу, завмаг лишь отмахнулся: какие, мол, счеты?!
— Вот всё,— радостно улыбнулась Светлана Петровна, когда они пошли обратно. Но гвардии майор был невесел.
— Как же мне пятьдесят тонн муки к магазинчику перетащить? На мотоцикле?
— Почему на мотоцикле?.. Зайдите к нашему директору. У нас же и конюшня имеется. Хотите, вместе зайдем?
Рыжий туз встретил давешнего майора и своего главбуха радушно. Узнав, в чем загвоздка, высунул голову в предбанник и зычно приказал:
— Начальника конпарка ко мне!
Седенький старичок в сером рабочем халате, кепке, с огрызком карандаша за ухом, оказавшийся начальником конпарка, дело свое знал: приказ директора помочь майору — это все хорошо, поможем, но лошади не люди, бесплатно работать не привыкли. Договорились: на операцию — семь подвод, шесть возчиков, за ударный труд — пять мешков муки. Не едят лошади муки? Эге, еще как едят!
— Грабеж средь бела дня,— констатировал гвардии майор, но другого выхода не было.
Пока конгужевая гвардия собиралась, Аширов вновь заглянул к Светлане Петровне.
Она вспыхнула, как чайная роза в мае. Он щелкнул каблуками, уронил голову в поклоне и жарко от имени всей воинской части, отправляющейся на днях на фронт, поблагодарил за неформальный подход к своим обязанностям и предложил отметить вечерком удачно сформировавшееся дело.
Она не ответила, но было ясно — согласна. Стеснялась сразу обрадоваться, слишком долго она ждала этой минуты, может быть, всю жизнь. И не было сомнений, что эта минута именно та, заветная, что этот человек — именно тот, единственный, лично ей ниспосланный.
— И последняя просьба, несравненная Светлана Петровна, где бы мне с моим помощником и мотоциклом запарковаться? Самый, пожалуй, сложный вопрос...— прищурился Аширов.
