— Я человек, научивший Кристину, как расправляться с подонками вроде вас, — пояснил Говард.
— Так кто же вы, ее брат?
— Ну уж нет! — одновременно воскликнули Кристина и Говард.
— Я только спросил! Зачем же так кричать!
Действие вина начинало проходить, оставив Гарри после себя головную боль и чувство апатии. Ему никогда не нравились рыжие женщины — слишком уж много о себе воображают.
— Должен вас предупредить, — заметил Говард, неодобрительно покосившись на Кристину, — что она всегда была склонна к насилию.
— Это просто рефлекс, — огрызнулась она, краснея от язвительного намека на недавний инцидент, когда, как глупая школьница, впала в панику после его поцелуя. — Господи, да если бы ты был моим братом, я бы эмигрировала.
— Если бы ты была моей сестрой, я купил бы тебе билет.
— А если вы оба сейчас же не уберетесь отсюда, — вскипела Кристина, — я вызову полицию!
Говард бросил на нее типичный для него снисходительный взгляд.
— Можешь звать кого угодно, только помолчи минуту. Будь хорошей девочкой.
Хорошей девочкой! Стиснув зубы, Кристина досчитала до десяти.
Ее никак нельзя было обвинить в неблагодарности. И если бы из этой щекотливой ситуации ее выручил кто-то другой, она была бы ему благодарна, очень даже благодарна.
Однако это был не кто-то другой, а именно Говард, последний человек на свете, которого Кристине хотелось бы повстречать в подобных обстоятельствах. Она недовольно покосилась на его чертовски близкий к совершенству профиль. Как всегда, в Говарде чувствовалось нечто особое, так было еще до того злосчастного поцелуя, и не могло ее не раздражать.
Начать с того, что эффектная внешность и харизматичность личности Говарда давали ему незаслуженное преимущество в жизни. К тому же, хотя она считалась девушкой высокой, для того чтобы взглянуть на него, ей приходилось задирать голову. Но главное заключалось в его непоколебимости, абсолютной уверенности в своем превосходстве над другими и своей правоте… что, увы, не раз подтверждалось в дальнейшем.
Хотя он не отличался буйностью нрава и напористостью ее отца, однако результат бывал тем же. Чему Кристина неоднократно оказывалась свидетельницей. Стоило Говарду что-либо сказать, как окружающие его люди начинали вести себя как стадо безмозглых овец, неожиданно обретших естественного лидера.
Естественный лидер!
Однако вожаком овечьего стада может быть только баран, с насмешкой подумала она. И тут же сама себе возразила: Говард скорее волк, а не баран, — поджарый, безжалостный, лишенный всякой человечности…
