По улице ветром пронесло клочок бумаги. За исключением этого, все остальное было неподвижно.
По луне скользнуло и прошло легкое облачко.
Помолчав немного, Лиза сказала:
— Дженни, если со мной сегодня ночью что-нибудь случится...
— Ничего с тобой, голубушка, не случится.
— Но если все-таки случится, — настойчиво повторила Лиза, — я хочу, чтобы ты знала, что я... ну... честное слово, горжусь тем, что у меня такая сестра.
Дженни обняла девочку за плечи, и они еще теснее прижались друг к другу.
— А жаль, сестренка, что все эти годы мы с тобой так редко виделись.
— Ты же ведь не могла чаще приезжать домой, — ответила Лиза. — Я понимаю, как трудно тебе приходилось. Я прочла десятка два книг о том, через что приходится пройти, прежде чем стать врачом. Я всегда знала, какой груз лежит у тебя на плечах и о скольком тебе приходится думать и беспокоиться.
— Ну, все-таки я бы могла приезжать и почаще, — проговорила Дженни.
Иногда она действительно могла бы приехать, но не делала этого, потому что не могла выносить молчаливого обвинения и укора, которые читала в грустных глазах матери; обвинения тем более задевавшего ее, что оно ни разу не было высказано вслух: «Ты убила отца, Дженни. Ты разбила его сердце, и это его убило».
— И мама тоже всегда тобой очень гордилась, — сказала Лиза.
Это заявление не просто удивило Дженни. Оно потрясло ее.
— Мама всегда всем рассказывала, что ее дочь врач, — улыбнулась при воспоминании об этом Лиза. — Иногда мне казалось, что ее друзья по бридж-клубу выставят ее за дверь, если она скажет еще хоть слово о тебе, твоих хороших отметках и стипендиях.
— Ты это серьезно? — Дженни часто заморгала.
— Конечно, серьезно.
— Но разве мама не...
— Не что? — переспросила Лиза.
— Ну... разве она никогда ничего не говорила о... об отце? Он умер двенадцать лет тому назад.
— Да, я знаю. Он умер, когда мне было два с половиной года, — Лиза наморщила лоб. — Но какое это имеет отношение?...
— Ты ни разу не слышала, чтобы мама винила меня?
— Винила тебя в чем?
Но прежде чем Дженни успела ответить, Сноуфилд стал еще больше походить на погруженное в могильную тишину и спокойствие кладбище. В городе внезапно погасли все огни.
* * *
Три полицейские машины, сверкая красными мигалками, выехали из Санта-Миры и направились мимо погруженных в ночную темень и тишину холмов в сторону высоких гор Сьерры, склоны которых были сейчас залиты лунным светом.
За рулем самой первой машины в этой идущей на большой скорости колонне был Тал Уитмен, рядом с ним сидел шериф Хэммонд. На заднем сиденье расположились два помощника шерифа — Горди Брогэн и Джейк Джонсон.
