В Астрахани в виду настроения черни, стоявшей за казаков и ожидавшей их, побаивались Разина, и Прозоровский прислал к Разину воеводу князя Львова с 3000 стрельцов. Воевода послал стрелецкого голову для переговоров с Разиным.
Переговорщик сказал Разину, что есть уже от Царя Разину милостивая грамота, что казакам будет разрешено войти в город, если казаки изъявят свою покорность.
— Казаки, — отвечал Разин, — царю всегда покорны и супротив царя Московского не шли, а занимались своим делом, промышляли добычей в чужих землях. Так всегда, как стоит наше войско, велось.
— Царь требует, чтобы все казаки были переписаны, чтобы пленные и беглые были выданы и добыча ваша сдана воеводе.
— Добыча? Вот берите эту баржу, груженую персидскими лошадьми, что мы на днях захватили, то будет наш, донских казаков, подарок его царскому величеству. Переписки казакам на Дону и на Яике и нигде по нашим казачьим обычаям не повелось. Не повелось и беглых людей выдавать. Скажи воеводе, что я увижусь и рассчитаюсь с ним. Он дурак и трус. Хочет обращаться со мною, как с холопом, а я прирожденный вольный человек. Пленных персиян и знамена их сдам сам в приказной палате. Так все и скажи.
Кругом тесно, борт к борту стояли изукрашенные коврами и шелками Разинские струги и на них, блистая оружием, расшитыми золотом кафтанами и драгоценными мехами толпились Разинские молодцы. Тихо было среди них. Каждое слово Разина раздавалось по реке. Слушали своего атамана казаки. Понял стрелецкий голова по напряженному молчанию казаков, что сила была на стороне казаков. Он вернулся к князю Львову с докладом, что с казаками не следует задираться.
От князя Прозоровского последовал приказ — впустить Разинские суда в Астрахань.
22-го августа Разин с легким ветром с моря входил в Астрахань. Яркое солнце играло зеленоватыми морскими волнами. В них огневыми искрами отражались золото кубков и чаш, наставленных по бортам. От пестрых казачьих кафтанов, от расшитых ковров цветная рябь бежала по воде.
Толпы народа, стрельцы, весь город — высыпал на Астраханские стены. С первого Русского корабля, построенного голландскими мастерами «Орла», и с крепостных верков грянул пушечный салют. Ему из персидских пушек, поставленных на стругах, ответили казаки. Не разбойничий атаман с лихой вольницей казаков гулебщиков входил в город, но грозный победитель Персидского шаха.
— Поистине, — говорили в толпе, — богат Стенька приехал… На судах его веревки и канаты все шелковые, и паруса все из материи персидской шелковые учинены.
