Когда появились в городках первые «прирожоные» дети — что радости было!.. «Нашего полку прибыло!» В Верхне-Курмоярской станице до последнего времени сохранилось предание о второй, после пленниц женщине в станице. Это была некая «Чебачиха». Первого младенца ее нянчили всею станицей, а на первый зубок у него смотрели все с особенным восторгом и умилением. А, как гордилась им сама Чебачиха!.. Ну, еще бы! Молодой казак растет! Первый, не пришлый, какой то пришлый будет — Бог его знает, а это уже самый настоящий казак!..
И нужно было воспитать его и обучить казачьей науке. Тогда была эта наука — да и не простая. Меткость глаза, уменье стрелять из лука и из рушницы, уменье ездить и рубиться с татарином. Кажется просто: стрельба на несколько десятков шагов, да промахнуться нельзя. И тактика у казаков была своя. Заманить неприятеля в «вентерь» хитрою лавой, потом сразу обрушиться на него с флангов, закружить и уничтожить его. Теперь эта тактика, известная с римских времен, применяется в Германской Армии и носит ученое название «Канн», по имени того места, где она впервые была применена римлянами в войне с карфагенянами. Тогдашние казаки о «Каннах», конечно, никогда не слыхали, а сами, своим казачьим умом, выработали этот прием, и молодежь должна была его знать и понимать.
До пятнадцати лет казачье дитя росло, как Бог укажет. Играли на улице в «айданчики», — бараньи или телячьи кости, поставленные городками, в которые кидали свинчаткой, разбивая городки. Здесь незаметно, за игрою — развивалась рука и приобреталась меткость глаза. Зимними вечерами смотрел мальчик-казачонок, как в избе, под зажженной свечою, играли старшие в шахматы — очень была в ходу в ту пору у казаков эта игра, привезенная из турецких и персидских стран, или слушали дети рассказы старших о набегах и поисках, о турках и татарах и знали казачьи дети, что татарин здесь близко, что каждый час может он прискакать на быстрых конях и напасть на городок.
Летом скакали дети на непоседланных конях в табун, отводили отцовских коней и ночью сидели у костра, стерегли коней от волка и от лихого человека. С пятнадцати лет мальчик становился уже казаком и принимал участие во всех казачьих военных играх — маневрах, в ту пору называвшихся «шермициями».
Бывали те игры обычно на масляной неделе, когда морозы станут помягче, дни станут длиннее, а о походах и поисках еще рано думать: — реки покрыты льдом.
К городку к этому времени съезжались на конях казаки из окрестных станиц — каждая станица приезжала со своим знаменем. Начинались военные игры с упражнений в джигитовке и рубке. Стреляли в глиняные бутылки, поставленные в поле из луков и рушниц. Потом происходили любимые в ту пору кулачные бои, где станица шла на станицу стеною, где начинали бой мальчишки, а потом разыгрывались и взрослые, силачи зазывали силачей, и вот пошла стена на стену, поощряемая криками зрителей, и началась драка, часто доходившая до смертоубийства. Тут была жестокая сеча, но она приучала казака к бесстрашию и в настоящем рукопашном бою.
