Браель и Феллик бежали через рыночную площадь, одну из нескольких, натыканных по Греллаксу, окружённых домами торговцев побогаче. На каждом углу трёх улиц, выходящих на площадь, стояли лавки и чаевни, в которых когда-то продавали выпечку и другие лакомства. Теперь парадные двери были распахнуты, обрывки украшений свисали из открытых окон и усеивали площадь — предметы роскоши брошены и позабыты в спешке побыстрее убраться отсюда.
— Пять! — крикнул Браель, словно бы никому, просто в открытые двери и пустые дома. — Подождите, пока они выйдут с улицы!
Браель присел за перевёрнутой рядом с вычурным фонтаном фермерской телегой в центре площади. За ней и за фонтаном уже сидели несколько его людей. Двое из них — Костес и Перрор — были из первой группы сборного ополчения, к которому примкнул Браель, когда начали прибывать караваны беженцев с севера, прибавляя веры к тому, что считалось «лишь сказками». Он знал, что Перрор, в частности, был источником некоторых из этих историй, они сразу начали циркулировать вокруг него, но он не желал ничего плохого, и никто не стал бы спорить, что он хорош в бою.
Костес передал Браелю заряженное ружьё, мешочки с мушкетными пулями и тем, что осталось от его запаса дымного пороха. Браель не хотел рисковать потерей ружья, случись зеленокожим подстрелить его, прежде чем они с Фелликом приведут их к площади. Феллик, однако, не выпускал своего ружья из поля зрения с тех пор, как началась война, и стал суеверно собственническим к оружию. Он был убеждён, что самым верным способом отдать зеленокожим свою голову было не брать с собой ружья, несмотря на весь его вес и неудобную длину.
Феллик свернул к одному из зданий на краю площади. Браель побился сам с собой об заклад, что это окажется очередная таверна. Как Феллик однажды рассказал ему, пока не пришли захватчики, его жизнь состояла из двух вещей: пива и рубки мяса. Он работал на скотобойнях, которые поставляли мясо благородным домам Примакса. А дома поставляли многих генералов и фельдмаршалов, отступление чьих армий отряд Браеля был назначен прикрывать, и о чьей компетенции и мужестве у Феллика были стойкие и нелестные убеждения.
Феллик исчез в двери здания, и над каменным карнизом окна рядом высунулся ствол.
— Они здесь! — прошипел Перрор.
Браель выглянул из-за телеги. Первая пара преследователей остановилась, сделав несколько шагов на площадь. Они осторожно осматривали вроде бы покинутое место, медленно поводя самострельными ружьями. Браель вознёс безмолвную молитву богам, в которых давно перестал верить, чтобы зеленокожие не заметили ружейный ствол, нацеленный в них с другой стороны площади.
