Вопрос жизни и смерти мог решиться в любое неуловимое мгновение. Мотя стояла ни жива ни мертва. Она знала первозданную природу… Один из неписанных законов Дикого поля гласил: в Диком поле выживает не самый хитрый и даже не самый сильный, а самый выносливый и самый быстрый.
Наконец волки утомились и решили поискать более легкую добычу. Не спеша затрусили прочь.
Мотя радостно вскрикнула. Волки на мгновение застыли, повернули морды в сторону человека и потрусили дальше.
Жеребец исторгнул победное ржание, отвернул в сторону и с поднятой гривой легко и горделиво пробежался вокруг своего косяка.
Мотя рискованно пошла к жеребцу с кусочком хлеба в протянутой руке. Жеребец яростно покосился на нее большим налитым кровью глазом. В такие минуты он опасен и для человека. Но и он устал. Его бока вздымались часто и загнанно. И все же жеребец знал, что в этой степи самый сильный в небе орел, а самым сильным на земле сегодня стал он.
Пегий жеребец еще раз обежал косяк лошадей и только после этого шагом подошел к девушке. Запах печеного хлеба… – и наследственная память одомашенных предков преодолели настороженность.
Мотя видела, как пульсирует кровь в венах на конской шее. Она испытывала тревожное чувство опасности и одновременно восторгалась красотой благородного зверя.
Ухватив губами ломтик хлеба на ладони, жеребец вскинул голову и пошел в степь, за ним вскачь двинулся весь косяк.
Лошадь, запряженная в рыдван, по утреннему холодку шла резво. Легкий взмах вожжами – и лошадка с шага переходила в бег. Временами лошадь замедляла ход, шла широким шагом и снова пускалась рысцой.
Безбрежная равнина. Дорога, чуть примятое степное разнотравье, шла в сорока саженях вдоль глубокого оврага, прозванного Долгим. Из оврага местами торчали верхушки наиболее высоких деревьев. Слева от оврага луговая степь, справа колосилось небольшое пшеничное поле. Лишь вдалеке темнел лес.
Глазу на открытой равнине совсем не скучно. Испуганный лошадиным топотом и позвякиванием колокольчика на дуге, перебежал дорогу волк. Потревоженный желтоголовый черный орел, расклевывавший издохшего лося, тяжело поднялся в воздух. Младший из сыновей Максима не удержался и пустил коня вскачь, размахивая кистенем. Пресытившийся орел тяжелыми взмахами огромных крыльев медленно набирал высоту и едва ушел от азартного всадника.
По полю привычно сновали большие бегающие птицы – дрофы и стрепеты. У своих нор посвистывали суслики. В падине
