Затем он разжег чилим, смочил в воде ткань, обернул его и предложил Патиле. Тот с благоговением взял трубку, закурил и произнес:
– О, незнакомец, позвольте мне пригласить вас к себе в гости…
Факир кивнул:
– Хорошо. Я принимаю твое приглашение.
Когда же Патила встал и ожидал от факира того же, тот махнул рукой:
– Следуй своей дорогой. Мне необходимо остаться здесь еще на некоторое время. Я приду к тебе завтра.
– Как придете, вы же не знаете, где я живу?..
– Не беспокойся. Это заслуживает еще меньше беспокойства, чем твоя пропавшая, как ты считал, лошадь…
Патила отправился в путь и, вернувшись в деревню, рассказал односельчанам об увиденном им чуде. Некоторые подняли его на смех, но когда на следующий день факир сам, никого не спрашивая, пришел к дому Патилы, жители села были весьма удивлены и даже немного испуганы.
– Что это за человек, – шептались они, – который совершает такие вещи?
Впрочем, в Дхупе Саи Баба прожил недолго. Племянник Патилы, сын брата жены, должен был взять в жены девушку из Ширди. Патила с родственниками отправился на свадьбу, и Саи Баба – вместе с ними. Вскоре все вернулись в Дхуп, но Саи Баба решил остаться в Ширди.
Многие говорили, что в Дхупе его тяготила жизнь среди людей. В Ширди он поселился в заброшенной мечети и ни с кем не разговаривал. Если его о чем-то спрашивали, он отвечал односложно, стараясь побыстрее закончить разговор.
В мечети он только ночевал. Днем чаще всего его видели или под деревом ним, или под деревом бабул, около ручья.
Все имущество Бабы составляли чилим, табак, оловянный горшок тамрел и одежда, которая была на нем. На голове у Бабы был перекрученный кусок белой ткани, который спускался от левого уха к спине. Никакой обуви он не носил, ходил босым. Сидел обычно на куске мешковины, лицом к югу, у священного огня дхуни, положив левую руку на деревянную ограду. По индийской традиции горящий огонь символизировал принесение в жертву эгоизма, желаний и греховных помыслов. Баба постоянно повторял «Аллах Малик», что означает «все принадлежит Господу».
Никто не мог понять: индус он или мусульманин. Баба знал все йогические практики, праздновал со всей деревней индуистский Рамнавами и был хорошо знаком с его церемониями. В то же время он допускал «сандаловую» процессию мусульман и с удовольствием позволял им в праздничные дни читать в уже ставшей его мечети намаз.
Как-то в праздник Мухарам некоторые мусульмане из Ширди предложили Бабе соорудить в мечети табут – символ гроба Хуссейна и Хасана.
