После бурной встречи, устроенной людьми, удавчик некоторое время пытался сопротивляться пленению, но вскоре успокоился, затих, то ли поверив в мои благие намерения, то ли решив, что попытка спасти себя уже бесполезна и наступила пора молча и безропотно покориться предначертанной судьбе.
В этот момент возле моей руки со змеею мелькнул высоко подпрыгнувший Прохор. Никто не заметил, что он примчался к месту трагедии как раз в тот драматический момент, когда я спас змею от неизбежной расправы.
Своего пленника я посадил в небольшой проволочный садочек, который всегда возил с собою, и водрузил в машину. Возле садочка, сверкая желтыми и жадными глазами, урча и пофыркивая, кружился Прохор.
Тем временем небо заволокли грозовые облака, кое-где засверкали молнии, подул сильный порывистый ветер. Капчагайское море, пробудившись от сна, зашумело прибойными волнами. Спать под открытым небом под пологом, как обычно я предпочитал в жаркие летние дни, было нельзя, и мы устроились в кузове машины, благо над нею был натянут отличный брезентовый тент. Вскоре ветер разгулялся не на шутку, молнии стали озарять потемневшие барханы и полузасыпанные песком кусты саксаула, джузгуна и песчаной акации. Наступила беспокойная, шумная, ураганная ночь со столь редким в это время года проливным дождем. Прохор бродил по нашим постелям, устраивался ненадолго то возле своего хозяина, то возле меня. Со мною у него быстро установились доверительные отношения, к остальным спутникам, обращавшим на него внимание, он проявлял полнейшее равнодушие. Но дождь постепенно затих, кот куда-то исчез, и мы все забылись сном.
Едва забрезжил рассвет, я тихо выбрался из машины, кляня себя за то, что не переборол сон: в эту поездку я с собой взял шахтерский фонарь, намереваясь ночью походить по пескам и понаблюдать сцинковых гекконов — удивительных и симпатичных ящериц, большеглазых, миролюбивых и каких-то таинственных. Здесь, у побережья «моря», простирался большой массив песчаной пустыни, и сцинковые гекконы, типичные ночные существа, легко себя выдавали, отражая свет яркими огоньками глаз.
Обычно рано утром песчаная пустыня, подметенная ветром, будто чистая страница книги, оказывается вся испещренной следами множества ночных ее обитателей. По ним можно прочесть много интересного. Но сейчас страницы песчаного альбома оказались чистыми, дождь смочил песок, и он, затвердев, стал непригодным для записей: ноги мелких обитателей пустыни не оставляли на нем никаких отпечатков. Зато вокруг машины, на значительном удалении от нее, все оказалось помеченным глубокими следами нашего кота. Сейчас он мирно спал на сиденье машины, избрав спокойное и удобное место для отдыха после ночных бдений.
