— Не трогай измажешься… — осадил он её.
— Я отказ не принимаю. Сейчас мы идём ко мне. Не качай головой. Клянусь, даже свет включать не буду. Обработаешь рану, отдохнёшь и уйдёшь. Обману, убьёшь меня, чтоб тайну сохранить.
— Вот придумала. Веди. Иди вперёд и не оглядывайся в освещённом подъезде.
Выполняя инструкцию без обговаривания и нарушения, шла вперёд. Лестница, площадка, дверь… Людка, открыв её и нашарив выключатель, выключила в прихожей свет.
— Проходи. Я проведу тебя в комнату. Там задраины шторы. Не успела утром раскрыть. Извини, утром торопилась, не убрала постель. Посиди. Препараты оставлю в ванной на крышке стиральной машинки. Полотенце положу тоже там.
Действовать пришлось на ощупь, а он торопил:
— Давай, а то маска уже от крови намокла.
Приготовив всё Люда, проводила его до ванной и, захлопнув за его спиной дверь, включила свет.
— Разобрался?
— Да?
— Тогда я пойду, займусь своими делами.
Задраив шторами окно, в темпе распихав продукты по полкам холодильника, поспешила в комнату. Торопясь, заменила несвежее постельное бельё, бегом навела косметический порядок в комнате. В выходные это сделать не получилось. «Надо что-то придумать, чтоб его оставить до утра. Так спокойнее. Ребятня может не спустить такого прокола и подкараулить», — металась она с такими мыслями по кухне, заваривая ему чай с мелиссой. Он приоткрыл дверь ванной и осторожно спросил:
— Лю, ты где?
Она приостановила нарезку батона и прокричала ему:
— На кухне я приготовила тебе чай. Прикрой дверь, я выключу свет. Бутерброды я наделаю и на ощупь. Теперь иди на мой голос. Вот так. Чего ты смеёшься?
— Впёрся в холодильник. Локоть зашиб.
— Садись, — взяв за руку, провела она его к столу. — Что у тебя в руке, мокрое?
Он, откусывая подсунутый ей бутерброд, полным ртом прошамкал:
— Маска. Я постирал.
Она тут же перехватила его руку.
— Давай я её пока повешу в ванной на трубу, пусть стечёт, потом заберёшь.
Он не возражал, но поинтересовался:
— Хорошо. Ты куда?
— В ванную, покупаюсь. А ты развернись к коридорчику спиной. Пей чай, рядом с чашкой печенье. Дождись меня, не уходи, ладно.
— Договорились.
Она крутилась под тёплыми струями, ломая голову над тем, как и чем его оставить до утра у себя. И тут как наяву перед глазами её прошло их купанье вдвоём в Суре. На ней была тогда только льняная рубашка, а на нём такого же полотна белые штаны. Какими глазами смотрел он на неё, когда они вышли на берег, как он медленно водил по её телу, как бы сгоняя с ткани воду, рукой. «Точно. Сейчас натрусь цветочными гелями и наброшу на влажное тело только тонкий халат». Приоткрыв дверь, она позвала предупреждая:
