После свидания с Володей Паша стала жить какой-то уже другой жизнью. Внешне она оставалась той же и жизнь её ничем не изменилась. Она также шила, работала, помогала заключённым, писала им письма, также молилась Господу и читала Его Слово, но теперь, что бы она ни делала, всё время перед ней был Володя. Сердце её прилепилось к нему навеки, навсегда. Она в первую очередь писала ему, лучшее посылала ему.
«Что со мной? — иногда в недоумении думала она. — Как будто образ Володи застилает даже образ Господа, а дальше что будет? «3амужняя заботится о том, чтобы угодить мужу». О, Господи! — вздыхала она. — Я же буду заботиться о Володе и тем угождать Тебе!»
Володя не переставал писать ей горячие письма, которые часто он выражал в стихах. Тюремные дни шли... Иногда надежда на счастливые дни покидала его и он писал:
Миновали счастливые годы,
Где не раз меня жизнь ласкала,
И, как в зеркале чистом свободы,
Она райскую жизнь отражала.
Что прошло никогда не вернётся
И на жизнь, как на тихие воды,
Луч свободы уже не прольётся.
Миновали счастливые годы.
Среди грешного в мире народа
Правда меркнет во лжи и обмане,
И как луч угасает в тумане.
Миновали счастливые годы.
С верной любовью к тебе, твой Володя.
Сознаваясь, что слишком печальное пишет своей невесте, он добавлял: «Если грусть сроднилась с тобой — не унывай. И здесь есть удел счастья».
В ответ Паша писала слова бодрости и любви, нежной ласки, которые согревали сердце Володи и невольно звали его на свободу, а свобода была так далека, что невольно отчаяние вкрадывалось в его душу. И вместо того, чтобы ободрять Пашу надеждой, он писал:
Небо хмурое что-то вещает,
Тучи тёмные ветер рванул,
Солнце в тучах уже угасает,
Бор зелёный ветвями качнул.
Нет остывшему веры согреться,
Холод, холод, что дальше — темней,
И не может пустыня совлечься
От своих омертвелых теней.
Лишь холодный гранит одиноко
Что-то внемлет и вечно манит,
Волна с шумом примчится, омоет,
Тот гранит и опять убежит.
Только катятся волны прибоя,
Только слышатся плески и шум,
Только холод... и камня устои
Нам не скажут таинственных дум.
Целую тебя, твой Володя.
Однажды на него напало такое уныние, что он перестал писать Паше. Паша тревожилась, не находила себе покоя и писала ему, роняя слёзы: «Мой милый, Володя! Привет тебе! Крепко целую тебя и желаю во всём благополучия. Нахожусь дома, а от тебя ничего нет... Здоров ли? Как твоё самочувствие? Как-то скучно не получать от тебя ничего. Когда была вдали от своих, то как-то думалось, и ты очень далеко, а теперь уже и скучно... Вчера получила от Маруси письмо, она очень беспокоится за тебя, хотя я ей писала, а всё же и ты должен успокоить её. Будь здоров, радостен и весел!
