Он увидел ее, она выросла, но была такая же маленькая, та же самая Маруся Япрынцева. Разговорились, вспомнили школьные годы, подруг, товарищей, с которыми учились.
Маруся Япрынцева дежурила в отделении как медицинская сестра. Она училась на 1-м курсе мединститута. До этого несколько лет проработала фельдшерицей в районе и городе. Здесь, дежуря ночью, она выполняла врачебные назначения, а когда были операции, помогала в операционной.
Лева не стал скрывать от нее, кто он и как сложился его жизненный путь. Он рассказал о своей вере, надежде, о переживаниях в сибирских лагерях, на Беломорском канале, за Полярным кругом, о возвращении домой и о горячем желании учиться.
Здоровье Маруси было некрепкое, у нее часто были приступы малярии, и, работая в отделении, она иногда сваливалась с высокой температурой. И Лева помогал ей в обслуживании больных.
Лева не всегда был ловок. Как-то, подавая шприц хирургу, он уронил его, и Маруся Япрынцева, дававшая наркоз, с укоризной заметила: «Эх, руки-крюки!» Но видно было, что она желала Леве во всем успеха, и только успеха.
Это был осенний ясный теплый день так называемого бабьего лета. Они только что кончили дежурство и вместе вышли из отделения. Деревья, окружающие больничные здания, стояли в осеннем уборе. Природа словно звала еще раз полюбоваться на свою красоту.
— Давай проедем по Волге, — предложил Лева, — свободных минут бывает мало, но сегодня, пожалуй, сможем.
Маруся согласилась, хотя в ее портфеле кроме халата были и кости от учебного скелета. Они пошли к Волге.
Родная Волга! Как она прекрасна и весной, когда ее берега благоухают нежной зеленью, и летом, когда запах липы доносится на середину широкой реки, и золотой осенью, когда так красочны, так чудны леса, сады, смотрящиеся в ее воды.
Они поплыли на «трамвайчике» вверх по реке. Миновали постройки города, деревянные, серые, начались дачи, сады. Солнце светило так приветливо, было тепло, тихо.
Пристань «Студеный овраг». Сошли и стали взбираться в гору. Лысая тора — она известна многим жителям города. Голые вершины, обрывы над Волгой, дали, и тут же от вершины горы начинается лес. Сухо, так ясно безоблачное небо, так хороша эта трава, еще зеленая, под ногами, а листья клена, желтые, багряно-красные, бордовые, — все, все так хорошо!
Они сели на камень, молчали, смотрели. По Волге плыли плоты. Серебряная, чудная река уходила и, казалось, сливалась с небом.
И здесь, на этой высоте, среди полной тишины и безлюдия, душа словно тоже плыла куда-то вперед, сливаясь с небом. И Лева говорил. Говорил о своих лучших стремлениях, о самом задушевном, дорогом. Христос был у руля его жизни, Он направлял все его стремления.
