Ей отвечали десятки людей трогательно, ласково, обещали беспощадно мстить фашистам. А помощник начальника политотдела дивизии по комсомольской работе гвардии капитан Г. Пилипенко писал:
"Дорогая Шура! Ваши письма мы читаем на всех комсомольских собраниях. Мы гордимся, что у нас воспитывалась такая волевая и мужественная комсомолка, которая, находясь в госпитале, своими письмами поднимает боевой дух гвардейцев. На Ваших письмах комсомольцы учатся, как нужно бороться и побеждать трудности".
Дальнейшая судьба Шуры Буравлевой весьма примечательна для нашего советского образа жизни. Государство помогло ей закончить Московский юридический институт. Шура уехала работать следователем в прокуратуру одного из районов Воронежской области.
...Наступил новый, 1944 год. Год, насыщенный решающими сражениями, в результате которых с нашей земли будут изгнаны оккупанты. В январе на устах персонала госпиталя и всех раненых было одно слово - "Ленинград". Да, войска Волховского и Ленинградского фронтов прорвали оборону противника, освободили героический город от вражеской блокады. Это событие даже вытеснило самые важные для нас темы: когда же раны заживут, когда наконец выпишут из госпиталя?
Правда, январь сорок четвертого в моей жизни занял особое место. Мы только-только отпраздновали Новый год, делились впечатлениями от выступления артистов, которые нам, лежачим раненым, давали концерты прямо в палатах. Приходили пионеры, вручали нам новогодние подарки, стихи читали... Мне к тому времени уже разрешили изредка и ненадолго вставать с койки. Вернее, не с койки. Раненых прибавилось, и располагались мы теперь по двое-трое на деревянных нарах.
Единственный ходячий в нашей палате младший лейтенант Иванов принес однажды газету. Это было в начале января. По привычке начал читать вслух. Сначала - новости Совинформбюро, затем - Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза отличившимся в боях за Днепр. Неожиданно Иванов умолк.
- Интересно! - наконец-то выдавил он из себя не без удивления. Слушай, Манакин, как тебя по батьке величают?
- Федорович.
- А Днепр ты форсировал?
- Конечно. В числе первых. Там меня и ранило.
- Так чего же ты молчал? Ты же Герой! На, читай!
Думая, что это очередной розыгрыш Иванова, я осторожно взял газету и прочел. Все сходится. И все же мелькнула мысль: "Может, однофамилец?" Вспомнил про листовку, выпущенную солдатской газетой "За Родину", где сообщалось, что меня представляют к званию Героя Советского Союза. Но ведь это было так давно, да и почему в своих письмах Волков не вспоминал об этом? Но в сердце у меня уже нарастало удивительно радостное чувство: награда-то какая!
