Ранним утром, едва взошло солнце, над головой нашей колонны пронеслись четыре "Хейнкеля-111". Они появились внезапно, со стороны солнца. Шли низко, над самым лесом. Видимо, фашистские летчики и сами, не ожидая увидеть в этом месте воинскую колонну, от неожиданности потеряли несколько важных мгновений, потому что открыли огонь явно с опозданием: их пушки и пулеметы успели ударить лишь по разъезду конных разведчиков во главе с гвардии лейтенантом Т. Ф. Кучеренко.
Пока самолеты делали разворот, стрелковые батальоны успели рассредоточиться. Бойцы нашей роты побежали в густой кустарник, что находился справа.
- Приготовиться к стрельбе по самолетам! - раздалась команда. - По самолета-а-ам!
Вскинув вверх автоматы, мы до рези в глазах стали всматриваться в голубое небо, время от времени поглядывая на дорогу: успеют ли другие рассредоточиться?
Хуже всех было артиллеристам. Лошади, измученные быстрым ночным маршем, не смогли перетащить орудия через кюветы, заполненные водой, и застряли. Отчаянные крики ездовых, артиллерийской прислуги нагнетали тревогу в солдатские сердца, вызывали жалость к лошадям, которых нещадно хлестали кнутами.
Первыми увела орудия под спасительную сень листвы батарея 76-мм орудий. Я видел, с каким ожесточением гвардии старший лейтенант В. А. Акимов, ухватившись за станину, тянул орудие к лесу и кричал:
- Разом! Взяли!
С командиром этой батареи Василием Ивановичем Акимовым мы потом крепко сдружимся. Совместные тяжелые бои помогут мне понять, откуда у этого хрупкого на вид офицера в критические минуты обнаруживается большая физическая сила, непреклонная воля. Когда осенью 1942 года он пришел в полк, многие думали, что ему будет трудно выдержать трудности походно-полевой жизни. Но вскоре этот смоленский парень развеял такие сомнения. В полку он вставал раньше всех, обязательно делал зарядку, обливался холодной водой, приговаривая: "Врешь, не убьешь, мы еще дадим залп по Берлину!" Но дошел он только до Бреста, где был тяжело ранен.
Именно тогда, во время этого налета, я, пожалуй, впервые с такой остротой осознал, что значит быстрота командирского мышления. Потом и самому приходилось попадать не раз в такие ситуации, когда на размышления отводились секунды. Видел, как в эти мгновения люди на глазах преображались. Тихие, даже флегматичные люди становились вдруг сурово-решительными, уверенными в себе. И наоборот, знал офицеров, которые в обычной, обстановке оставляли впечатление людей уверенных в себе, энергичных, способных повелевать другими, а когда попадали в положения критические - проявляли замедленную реакцию и даже неуверенность.
