- Молодец, Мишка! Бей гадов!
Байло переступил через второго лежащего гитлеровца и рванулся по траншее вправо.
А я остался. Неуклюже привалившись затылком к стене траншеи, вытянувшись обмякшим телом, смотрел на меня незрячими уже глазами... тот самый солдат, которого мгновение назад настиг мой удар. И я вдруг почувствовал, как ноги мои стали будто ватными, а на тело навалилась страшная усталость. Чтобы справиться с дрожью, невесть почему охватившей меня, застегнул ватник, присел.
Бой затихал. Враг бежал, оставив траншеи. А я все никак не мог унять волнение.
В таком положении и нашел меня Кудояр. Заглянув мне в глаза, сильно тряхнул за плечи. Он понял все.
- Товарищ гвардии капитан, это я убил его...
Кудояр присел рядом:
- Да, ты убил врага. Ты, рядовой Манакин, выполнил свой долг.
И капитан неожиданно произнес другим тоном:
- На войне, Миша, убивают. Или он тебя, или ты его. Середины не бывает. И не может быть. Посмотри назад - сколько наших товарищей полегло. Это он стрелял, твой враг. Он пришел на нашу землю, а не ты на его. Пришел как разбойник. И цели у него разбойничьи. А ты защищаешь Родину, сестер своих, матерей. Вспомни, что они в твоей деревне натворили, сколько горя оставили после себя...
Слова ротного успокоили меня. Мне даже стало неловко за минутную слабость, но Кудояр и эту перемену в настроении почувствовал, уже другим, строгим голосом завершил беседу:
- А за смелые та умелые действия благодарю. Буду представлять к медали...
Эту медаль тогда мне так и не удалось получить. Сержант Байло рассказывал, что командир полка дважды вызывал ротного и спрашивал, за что, мол, награждается Манакин. Но представление все же подписал. А через неделю я уехал на курсы.
И вот теперь, по лукавым огонькам, игравшим в глазах Волкова, когда он обещал прийти вечером в роту с приятной вестью, я догадался: медаль, видно, не потеряна, он конечно же намекал на ее вручение.
Но это будет вечером. А пока, с наслаждением вдыхая густые запахи разогретого солнцем леса, я приближался к расположению роты и мысленно повторял слова своего доклада о прибытии. Однако с докладом пришлось повременить. Первый же встретившийся мне сержант быстро ввел в курс дела. Оказалось, что в роте автоматчиков не было сейчас ни одного офицера. Все три месяца, которые я провел на курсах, полк вел тяжелые бои. Лейтенант Воронежский и младший лейтенант Аксамитный находились на излечении в госпитале, а командир роты гвардии капитан Кудояр пошел с сержантом Байло принимать молодое пополнение.
